Счастливый Дведик
Шрифт:
Ким насупился, но ничего не ответил. Только засопел с особым значением. Ева, центр их экипажа, всегда знала немного больше, чем он и Ешка. Данное обстоятельство как бы возводило барьер между ними. Киму не хотелось находиться по сторону этой условной стены вместе с рыжей Ешкой, даже после многократной дезинсекции пахнущей кошками и еще какими-то омерзительно мелкими существами.
Ева догадалась, о чем в данный момент обиженно сопит Ким, добавила уже мягче и доверительнее:
– Там, на месте, еще разведчики работают, которые послали сигнал «био». Они все от первого лица и расскажут. В любом случае от них мы узнаем
Глава 2. Это не Восьмая Лебедя
…Смотреть было особо не на что. По крайней мере, в той части планеты, где межзвездная лаборатория совершила посадку. Юркая таблетка космолета опустилась прямо на выветренные до блеска камни. Возможно, когда-то здесь были горы, но от времени, безжалостно нивелирующего любой ландшафт под ноль, они низко расползлись по земле панцирями гигантских черепах. Дул ветер, сухой и горячий, как нос заболевшего пса. Сквозь чешую распластанных камней пытались пробиться замысловатые, скрученные узлами колючки.
Троица альтернативных биологов «первого контакта» печально взирала на унылый пейзаж. Высохший и, кажется, пыльный. Низкий и плоский горизонт давал так мало света, что все оттенки красок сливались в однородную серость. Еве тут же захотелось потереть глаза, но из-за астровизора такое естественное движение стало невозможным, и это обстоятельство мелко и противно раздражало.
Неприятным было и то, что Ева чувствовала себя громоздкой и неуклюжей. Не самое лучшее состояние для женщины. Датчики показывали силу тяжести на поверхности планеты, как превышающую земную на пятнадцать процентов. Это вполне комфортная разница, но к ней еще нужно привыкнуть. Остальные параметры – температура плюс двадцать пять градусов и состав атмосферы (в основном, азот и кислород), устойчивый климат – говорили о реальном шансе найти здесь жизнь. С большой вероятностью, даже разумную.
И все равно что-то Еве активно не нравилось.
Чужая мертвая равнина… Не страх перед ней, а гнетущее чувство затерянности в незнакомом пейзаже. Ощущение, что их точно здесь никто не ждет. А, может, Ева просто не выспалась. В конце концов все рано или поздно испытывают такие чувства на новой планете. Она спрашивала, и собеседники из межзвездников, несколько смущаясь, признавались в этом.
– Здесь странно пахнет, – прозвучал в ее голове искаженный голос Кима.
Кроме привычного металлического оттенка, который неизменно придавал речи передатчик, Ева уловила в нем незнакомую и от этого тревожившую ноту. Словно Киму что-то мешало говорить. И откуда он мог знать, как тут пахнет? Неужели нарушена герметичность скафандра? В таком случае, его нужно немедленно отправить обратно на корабль.
Еще Ева подумала, что накануне Полянский жаловался на плохое самочувствие, и ругнулась на себя: надо было перед высадкой проверить его состояние. Но гигантолог выглядел вполне нормальным этим утром. Ева даже не вспомнила о простуде, а потом их так неожиданно тряхнуло на орбите, что теперь она беспокоилась только о своем бедре, которым приложилась о панель. Наверняка будет невероятной красоты синяк.
– Ты не можешь нюхать воздух сквозь визор, – металлически буркнула в шлеме Ешка, подумавшая о том
– Нет, нет, – опять-таки через силу заупрямился Ким. – Воздух и в самом деле странно пахнет. Горьким чем-то. Похож на земную степь, но с примесью…
– Если ты чувствуешь запахи, немедленно возвращайся и проверь скафандр на герметичность, – сказала Ева и поморщилась, незаметно потирая место ушиба.
Она чувствовала, как гематома расползается багровым пятном под скрипучим мягким пластиком скафандра. В иной обстановке Ева обработала бы ушиб так быстро, что и следа не осталось, но при высадке времени на это не было. Бедро все еще противно и назойливо ныло. Что, кстати, тоже не добавляло прекрасности в настроение.
– Все у меня со скафандром в порядке, – заупрямился Ким. – Если и есть погрешности, то в безопасных пределах. Иначе меня КЭП не выпустила бы. И ты об этом знаешь. Кроме этого, и разведчики, когда отправляли сигнал, и наши приборы определили, что воздух пригоден для человеческого дыхания. Есть неизвестная примесь, но она фиксируется как безвредная. Можно даже вообще снять скафандры.
– Когда проанализируем подробнее, – отрезала Ева, – тогда и будем без шлемов нюхать воздух. Наверное…
В конце концов, Полянский – мальчик большой, даже крупнее среднего. Если он решил, что все в порядке, Ева не собиралась перепираться. Честно сказать, ее вовсе не прельщало провести первые часы на неизвестной планете без мужского плеча Полянского.
– В общем, стой, не стой, работа сама себя не сработает. Ну что, двинулись?
Она первая сделала шаг на встречу с неизвестностью. Ким и Ешка, с надеждой оглянувшись на белое пятно лаборатории, пошли за ней.
Однообразная равнина разбегалась во все стороны – гладкая, бледно-желтая. Небо над головой серое, как на Земле в предчувствии дождя, сходило к горизонту мертвенно-зеленоватым оттенком. Перистые и грязные, словно вываленные в пыли облака бежали на север.
– Подожди, – высокий голос Ешки противно врезался в глухую тишину шлема. – А куда мы вообще собственно…
Ева с досадой поморщилась.
– Туда, где нас обещали ждать. Таблетка села точно, никаких отклонений от координат. А, кстати… Смотри во-о-о-н…
Только сейчас они заметили на плато одинокую фигуру. Человек в защитной форме разведотряда мягко двигался навстречу лаборантам. Ева подумала, что ее экипаж в громоздких скафандрах, нашпигованных колбами для проб и инструментарием, по сравнению с юрким разведчиком выглядит неуклюжим. Они не часто встречали ребят из авангардного отряда, обычно те уже покидали планету, на которую вызывали лаборантов. Но все равно при каждой редкой встрече Ева лишний раз расстраивалась. Почему космическую форму их группы не сделают столь же легкой и гибкой? Ответ был очевиден: потому что на лаборантах в Управлении экономят.
Элегантный разведчик подошел к группе новоприбывших, больше похожих на медвежат-подростков, чем на уникальных специалистов. Он замедлил шаг, оказавшись рядом с Евой. Военный скафандр сидел на нем словно вторая кожа, и Ева удостоверилась, что не ошиблась: и вблизи разведчик производил впечатление человека, безукоризненного во всех отношениях.
– Девушки?.. – то ли вопросительно, то ли утвердительно протянул прибывший, когда подошел вплотную.
Он был явно расстроен этим обстоятельством.