Счастливый слон

Бялко Анна

– Ну, – осторожно начала я, – может быть, она в чем-то и права?

– Да в чем? – снова завелась Дашка. Похоже, я задела больную мозоль. – В чем она права? Ну поступлю я в этот тухлый институт, ну закончу, и буду всю жизнь учить придурков истории? И сидеть в нищете, как родители, и света белого не видеть?!

– Ну, слушай, мне казалось, твои родители вполне прилично живут...

– Это смотря с чем сравнивать, – ответила она уже спокойней. – Нет, они, конечно, не голодают, но тысяча долларов для них – уже проблема, нереальные деньги.

– Тысяча долларов – это,

вообще-то, не так мало. Это и для нас вполне заметно.

– Я про вас не говорю. А тут есть люди, которые эту тысячу могут за вечер в ресторане оставить, да не одну, могут... ну я не знаю что... Да хоть выкинуть – и не заметить даже.

– Ну, Даш, в жизни все бывает, только...

– Да что только? Знаю я, что ты мне хочешь сказать. Только это все скучно. Понимаешь, теть Лиз, – она взглянула на меня слегка снисходительно, – сейчас у нас тут такие возможности разворачиваются, главное только – не зевать. Если ты красивая, умная, молодая – всего можно добиться.

– Дашунь, да я с тобой согласна. Только чего – всего?

– Да можно даже замуж выйти за такого олигарха, если повезет. Я сама не знаю, но девочки рассказывали, одна так вот познакомилась с мужиком чуть не на улице, и с виду-то так себе, а у него нефтевышка своя оказалась, а она даже не знала. Ходила, ходила с ним, а потом он предложение сделал. Она согласилась, и только уж потом поняла. Живет теперь в Лондоне, он ей дом купил. Ребеночка недавно родила. Да Лондон – это ерунда, можно и здесь прекрасно жить, туда только отдыхать выбираться. Важно – чтоб человек был правильный.

Это было даже почти забавно. В сущности, если не все, то многие ее фразы, взятые отдельно, сами по себе были совершенно верными и разумными, не возразишь. Да, молодая, умная и красивая может всего добиться. Да, замуж нужно выходить за правильного человека. Я и сама под этим тысячу раз подпишусь. Я только никак не могла уловить, где же находится то самое кривое зеркало, отражаясь в котором, все эти правильные тезисы теряют свою суть и превращаются в совершенно кошмарные по смыслу идеи. Вот если бы мне удалось его, это зеркало, обнаружить и развернуть под нужным углом...

– Знаешь, Дашка, я тебе могу сказать совершенно точно, что просто выйти замуж, даже за правильного человека – мало. Надо еще прожить с ним правильно умудриться...

– Это точно. Я тебе скажу – только, теть Лиз, ты, наверно, и сама понимаешь, моим об этом ничего знать не надо, они не поймут, – даже замуж можно не выходить. И так тоже живут, и тоже очень неплохо. Жена отдельно, а ты отдельно, ему на всех хватает.

– Даш, естественно, что я ни с кем это обсуждать не буду. Мне просто... Мне как-то обидно, что ли... Ты такая красивая, молодая...

– Вот именно. Не такая уже и молодая, кстати. Мне двадцать скоро, а тут есть и по шестнадцать сопливки. Всем хочется. Я, конечно, пока еще ничего, но за собой уже очень следить надо, а это все таких деньжищ стоит. У родителей много тоже не возьмешь, вертеться приходится, я еле укладываюсь...

– Дашка! Ты хочешь сказать – ты тоже...

Она вроде бы возмутилась, но как-то не очень горячо, скорее для порядка.

– Ну нет,

чтобы вот так, в ресторане... Так я не могу. Мне за показы какие-то немножко платят, и однажды я в рекламе снялась. Без спонсора плохо, конечно. Но, между прочим, я тебе честно скажу – если меня прилично с кем-нибудь познакомят и он мне понравится, я не думая соглашусь. Потому что это – реальный шанс. Тут уж совсем полной дурой надо быть, чтоб отказываться.

– А как это – прилично познакомят?

– Ну я ж начала говорить, есть такой человек один, у него база собрана на всех моделей. Кто хочет познакомиться, приходит к нему, смотрит базу, и потом девочку, которая ему понравилась, с ним как-нибудь случайно знакомят. Ну там, на вечере, в баре где-нибудь, неважно. То есть тебя уже заранее выбрали, ты не можешь не понравиться, понимаешь?

– Ну вот. А ты говоришь – девушки выбирают.

– Но я-то могу отказаться.

– И много ты таких знаешь, чтоб отказывались?

– Ну-у... Я слышала, одной девушке кто-то вроде бы не понравился, старый был... Он ей потом бриллиантовое кольцо купил и шубу шиншилловую.

– И тогда понравился.

– Наверное. Я не помню. Но это неважно. Главное – попасть в струю, там уже разберешься.

– Ну хорошо. Попадешь. А что потом?

– А что потом? Живешь, как человек, что еще?

– Нет, я имею в виду – совсем потом? Сама же говоришь, молодые в затылок дышат. Ну, надоела ты своему олигарху, он себе моложе нашел – тогда что?

Дашка впервые за всю нашу содержательную беседу не нашла с ходу, что сказать. Задумалась. Похоже, эта простая мысль ей в голову не приходила. Я затаила дыхание, надеясь, что, может быть, смогла задеть нужную струну, уловить, удержать невинную душу...

– Скажи, Лаура,Который год тебе?– Осьмнадцать лет.– Ты молода и будешь молодаЕще лет пять иль шесть... —

всплыли у меня памяти строчки из пушкинского «Дон-Жуана». Как же там дальше-то было? Ну, да неважно. Все, все, что с нами происходит, уже однажды, и даже не раз, кем-то прожито, осознано, записано... Дашке я, конечно, вслух никаких стихов зачитывать не стала, чтобы совсем не напугать, но все же, все же... Мысль неустанно крутилась. А, вот. Что-то такое, и потом:

– Как станут называть тебя старухой,Тогда что скажешь ты?

– А не знаю я, что, – вдруг бодро откликнулась Дашка. – Да и какая разница-то? Оно еще когда будет, до тех пор как-нибудь образуется. В крайнем случае учиться пойду, чтоб мама была довольна. Это уж я точно всегда успею, а до тех пор – поживу, как получится. Хоть день, да чтобы мой.

– Тогда?Зачем об этом думать?

Не вышло из меня ни ловца человеков, ни спасителя детских душ. И домой мы добирались на тачке.