Счастливый слон
Шрифт:
– Вот, это она и есть – Лиза. Лиза, я им как раз рассказывал, как мы познакомились. Лиза, это мой давний партнер и хороший друг, Александр, а это...
Он как-то замялся, то ли пытаясь вспомнить имя русалки, то ли соображая, как лучше ее представить. В это время мужик поднялся со стула и протянул мне руку со словами:
– Очень приятно. Саша.
– Мне тоже. Лиза. Впрочем, вы и так уже знаете.
На общем фоне этот Александр, он же Саша, показался мне неожиданно симпатичным с виду. Мне прямо самой было удивительно, насколько. Открытое лицо, улыбка, теплая сухая рука. Высокий, плечистый, костюм, опять же, сидел хорошо... Возраст я определить не могла, но явно моложе Василия, а может быть, даже и меня.
Отпустив мою руку, Александр галантно подвинул мой стул, опередив идущего к нам с той же целью официанта, и я села. Так и оставшаяся непредставленной девица в это время шептала что-то на ухо Василию, время от времени кидая на меня исподлобья вороватые взгляды. Тот кивал и посмеивался. Я взяла вилку и задумчиво ткнула ей креветку в своей тарелке.
– А чем вы, Лиза, занимаетесь? – спросил меня мой сосед. Тон у него был... Галантный, даже немного излишне галантный, и от этого как бы слегка издевательский одновременно. Совсем слегка, но мне не понравилось. Хотя, вполне возможно, я все придумала. С чего бы ему надо мной издеваться? Мы ведь и десяти минут не знакомы. – Вы, наверное, дизайнер?
Нет, все-таки, кажется, не придумала. Есть в этом тоне что-то не то... Какая-то ненужная, чрезмерная гладкость. Так разговаривают, когда тебе хотят указать твое место, но сделать это незаметно для окружающих. Особенно хорошо это умеют делать аристократичные бостонские дамы. У них это получается так ласково и задушевно, что ты иногда сам не понимаешь, куда тебя отправили. Я такое проходила. Но Александр явно к бостонским дамам не относился. Выучка все же не та. И последняя фраза прозвучала почти откровенно издевательски. Но у меня-то как раз бостонская выучка, хоть и не врожденная, и поэтому я сделала вид, что ничего не замечаю.
– Нет, – светски улыбнулась я в ответ. – Совсем даже не дизайнер. А почему вы так решили?
– Ну как же, – ухмыльнулся он. – Сейчас ведь так принято: у вас, кто не модель, тот дизайнер. А на модель вы, Лиза, никак не тянете. Или все-таки?
Тут уж я вызверилась по-настоящему. Какой там Бостон, это уже какое-то открытое хамство. Ну ничего, голубчик, будет тебе сейчас.
Я снова улыбнулась, еще слаще, чем раньше, и, честно глядя ему в глаза, пропела:
– Да ну что вы, Александр, какая уж из меня модель. А тем более, как вы говорите, дизайнер. Этим нужно родиться. А я просто так, поссать вышла.
Они все дружно остолбенели, явно не зная, что и подумать. Я, не переставая улыбаться, обвела всю компанию невинным взором.
– Ну как же, это как в том анекдоте. Не слышали? Странно. Я давно его знаю, и он всегда мне нравился. Гуляют две собачки: одна такая беленькая, пушистая, а другой – простой кабысдох. Кабысдох спрашивает: «Ты кто?» «Я – мальтийская болонка!» – гордо отвечает собачка. «Это надо же, – удивляется кабысдох. – А я просто так, поссать вышел».
Я неплохо умею рассказывать анекдоты, а сейчас к тому же все явно обрадовались разрядке и дружно рассмеялись. Вася, простая душа, по-моему, даже совершенно искренне. Потом мы еще немного довольно мирно и очень светски побеседовали о чем-то вроде погоды. Но потом Александр снова взялся за меня.
– Что вам налить, Лиза? – И опять этот голос, гладкий до скользкости.
– Спасибо, ничего.
– Ну как, совсем ничего? Это не дело. Так не бывает, чтобы такая дама совсем ничего не пила. Может, вам не нравится это вино? Мы сейчас закажем другое.
– Нет. Спасибо, я действительно ничего не хочу. У меня есть вода, я совершенно счастлива.
– Нет, ну так не бывает. Просто, наверное, Вася плохо за вами ухаживает. Он...
Как бы в подтверждение этих слов Вася поднялся и, неотчетливо что-то буркнув, удалился вместе с так и оставшейся безымянной девицей, висящей у него на локте. Не зная, как надо на это реагировать, я не стала реагировать вообще и продолжала жевать салат.
– Так это правда? – спросил Александр. Тон его мгновенно переменился, и всю наносную любезность как рукой сняло. Сейчас он говорил довольно резко, зато, похоже, не притворялся.
– Что именно?
– То, как вы с ним познакомились?
– Откуда же я знаю?
– То есть? Вы не знаете, как познакомились?
– Я не знаю, что он вам рассказал.
– Хм. Действительно, вы правы. Он рассказал, что это было в ресторане. Он сперва вас с кем-то перепутал и написал записку на салфетке, а вы вместо ответа в нее высморкались.
– Это – правда. Почти.
– Я никогда о таком не слышал. Это потрясающе. А почему вы так сделали?
– У меня зачесался нос. Я расчихалась.
– Фантастика. Вы действительно любопытный экземпляр. То есть вам не понравилось, и вы таким образом дали ему это понять?
– У меня зачесался нос. При чем тут – понравилось, не понравилось? Что именно мне не понравилось? Мой нос?
– Нет, сумма на салфетке. Ну, или сам Вася. А если бы такую салфетку прислал вам я?
Я отложила вилку и, слегка повернувшись, внимательно на него посмотрела. Интересно, что ж мужику неймется-то? Прямо обидно. Первый раз увидала хоть сколько-то симпатичного мужика, и тот оказался каким-то говнюком. Сперва галантно издевается, потом, без перехода, хамит прямо вот так, в открытую... Что он хочет всем этим сказать? Или, может, я дура, а он таким образом пытается меня склеить? Это вряд ли – молодой, красивый мужик, тут вон русалок полно, с чего бы ему? Нет, просто господин так развлекается. Как ребенок в зоопарке тычет прутиком в клетку с мартышкой. Забавный зверек, пусть еще и попрыгает немножко. Сейчас сам запрыгаешь у меня.
– А какая разница? – вежливо улыбнулась я ему. – Вы, Вася... Нос – это только нос. Они у всех одинаковые. Как, впрочем, и другие органы.
Он не сразу, но все-таки понял. И разозлился – глаза слегка прищурились. Ну что ж, хотя бы сообразительный.
– То есть – тоже не согласились бы? А если бы цифры были другие?
Я беззаботно пожала плечами.
– Вот уж это мне абсолютно все равно. Если носы и хм... прочее... еще можно было бы как-то сравнивать, то детали почерка мне уж точно без разницы. А сморкаться лучше вообще в чистые салфетки. По крайней мере, лично мне это больше нравится.
– Ну, не скажите. Впрочем, я думаю, что вы кокетничаете. Набиваете цену.
Я ласково посмотрела ему в глаза.
– Александр, я не кокетничаю. Ни с кем вообще и уж точно не с вами в частности. Мне это, знаете, уже как-то не актуально. И поэтому я могу вам сказать совершенно ответственно, что все ваши цифры меня абсолютно не волнуют. Так же, впрочем, как и носы.
Надо же, как мало мужику нужно-то... Александр явно завелся.
– Вы так уверены?
Я вздохнула.
– Ну, видите ли, на свете есть некоторое количество вещей, в которых, по достижении определенной позиции, можно быть уверенным почти абсолютно. Вот вы сами – вы же можете быть совершенно уверены, что не окажетесь, допустим, на торжественном приеме в обосранных штанах? То есть, если даже с вами вдруг и случится какая-нибудь такая неприятность, вы мгновенно сможете ее каким-то образом исправить, и все равно в конечном итоге не окажетесь в указанном виде в названном месте. Я говорю о ситуационном раскладе в целом, вы понимаете?