Счастливый слон

Бялко Анна

– Вот это да! Класс, Лизка! Я только сейчас понял, как давно тушенки не видел. Здорово ты придумала.

– Ага! Только, знаешь, придумывать ничего особо не пришлось. Что нашла в доме, то и сделала. А тушенку нашла, потому что специально ей все шкафы набила. Я же тоже ее сто лет не ела. Соскучилась страшно. Но я, как в том анекдоте, понятно, а ты-то что? Это у нас там ее нету, а тебе что раньше мешало?

Он даже нож положил.

– Да черт его знает... Я как-то не задумывался. В кабаках, знаешь, тушенку особенно не подают.

– Ну

а дома?

– Дома? Да я не помню, когда вообще дома ел-то в последний раз. Ну, в смысле, нормально ел, кроме завтрака...

– Интересное дело. А ты женат?

– Да. Но она тоже как-то дома не готовит...

Я вывалила содержимое банки в кастрюльку с картошкой и быстро перемешала. Запахло так, что я еле удержалась, чтоб не набить себе тут же полный рот. Глотая слюнки, я быстро покромсала на доске луковку и пучок укропа, кинула в кастрюльку, размешала. Сашка, внимательно наблюдая за моими манипуляциями, разлил водку по рюмкам.

– Все, давай быстро, пока горячее. Держи.

Я отпила глоток. Бр-р. Наверное, все-таки это хорошо, но я пока не понимаю. Оно жжется. Сашка свою рюмку опрокинул залпом, быстро закусил огурцом.

– Хо-ро-шо! – И запустил вилку в гору дымящейся картошки.

Под картошку с соленым огурцом я незаметно допила свою рюмку водки, потом еще одну... Намечающуюся идиллию прервал раздавшийся некстати телефонный звонок. Чертыхнувшись – почему телефона никогда нет под рукой? – я побежала отвечать. Еще думала, пока бежала, кому это я могла понадобиться в пятницу вечером. Оказалось, Нику. От неожиданности я даже не выдала ему с ходу, что именно я думаю о нем и о том, кого он там напустил в мой дом без меня, а просто поздоровалась. Я поздоровалась, он поздоровался, а потом в трубке повисла невнятная пауза (вот как я люблю эту мужскую манеру – звонить и молчать). Чего звонил-то? Вполне вежливо осведомилась, чего ему от меня надо. В трубке раздался вздох.

– Да нет, ничего, собственно. Я просто так. Как ты?

– Я? Отлично. Почему тебя это интересует?

– Лиз, ну не надо так. Я... Мы... Ну, мы же не чужие люди. И вообще...

– Да?

Я, главное, еще все время помнила, что через стенку у меня сидит другой мужик, на которого мне не совсем наплевать, и который, вполне вероятно, слышит мою сторону этой содержательной беседы. Ну и поэтому, конечно, тон у меня получался несколько более резким, чем, наверное, был бы без этого обстоятельства. Кто его знает, может, без рюмки водки и Сашки за стенкой я вообще бы расхлюпалась.

– Я, собственно, хотел тебе сказать... – продолжал в трубке мой без малого бывший муж. – Я тут тебе денег перевел, чтобы ты не волновалась.

– Я нисколько не волнуюсь. Хотя спасибо, конечно. Сам перевел, или тебе Марсия напомнила?

– Какая Марсия?

– Мой адвокат. Там как раз подошло время первой выплаты алиментов, насколько я помню.

– А-а.

Ну да, – согласился он как-то разочарованно, как будто рассчитывал, что я разрыдаюсь от его доброты. – Но я и сам помнил. Я хотел сказать, ты об этом не волнуйся.

Хотел – и сказал. Уже два раза.

– Как ты вообще? – все допытывался Ник. – У тебя все в порядке?

– Вполне.

Я старалась отвечать как можно короче, чтобы он скорей понял, что я, во-первых, страшно на него зла из-за последнего своего звонка, а во-вторых, мне действительно не хотелось с ним разговаривать в данных обстоятельствах. Да и вообще, если подумать. Но он почему-то не понимал.

– А чем ты там занимаешься?

– В данный момент? Или в целом?

– И в данный, и в целом.

– В целом особенно ничем. Так, гуляю, смотрю. А в данный момент я ужинаю, а ты меня отрываешь от полной тарелки. И не одна, между прочим, – мстительно добавила я, хотя это прозвучало как-то не очень к месту. Но Ник понял. И резко сник. Ник – сник. Стихи. Так ему и надо.

– А-а. Понятно. Ну извини. Я просто думал... В общем, Лиз, ты имей в виду, я по тебе вообще-то соскучился, если что. – И повесил трубку.

И что он хотел всем этим сказать? Что много думал? Хорошее дело, полезное, только не поздновато ли?

Я вернулась на кухню и налила себе еще одну рюмку водки. Пожалуй, заслужила. Сашка сидел над своей уже почти пустой тарелкой с невозмутимым видом. Похоже, не слышал ничего. Я машинально нагребла ему добавки из кастрюли и села рядом.

От выпитой водки и дурацкого звонка я не то чтобы обнаглела, но как-то расхрабрилась.

– Саш, можно, я тебя спрошу? Только не обижайся.

– Не буду. Спрашивай.

– Вот ты, говоришь, женат. А почему тогда ты, такой весь из себя прекрасный, в пятницу вечером сидишь не дома с женой, а у какой-то малознакомой бабы на кухне?

Он посмотрел на меня, как на больную мозгом.

– Лиз, ты что, думаешь, моя жена сама сидит дома в пятницу вечером?

– Это же неважно – где. Дома, не дома... Почему ты не с ней-то, где бы там она не была?

Он, казалось, задумался...

– Ну, знаешь... Как-то так уж сложилось... Не в жилу оно, понимаешь? Мне ее тусовка неинтересна, ей – моя. У нее там какие-то вечные бабы, тряпки, танцульки, а ей с моими мужиками скучно. Она, вообще-то, моложе сильно, ей еще и тридцатника нет.

– Н-да. Давно вы женаты?

– Года три. Это у меня вторая жена.

– А дети у вас есть?

– Нет. У меня есть дочка, там, от первого брака...

– Ты с ней общаешься?

– Я им помогаю, деньги там, все такое, квартиру купил, школу частную... А видеться – нет, не получается у меня часто. Конечно, на праздники там всякие, день рождения обязательно, подарки, но чтобы часто – нет, не выходит.

– Понятно. Большая дочка-то?

– Четырнадцать лет.

Я вздохнула.