Щенячья любовь
Шрифт:
«Только бы с тобой все было хорошо, солнышко! Только бы все было хорошо!»
Следы резко повернули направо, обогнули деревья. Эйвери судорожно выдохнула.
Хейли сидела на пне спиной к ним, по-прежнему одетая в розовую куртку, но без шапки. От радости у Эйвери закружилась голова.
– Хейли… – Эйвери обошла пень и присела на корточки. – Мы ведь говорили об этом. Нельзя убегать…
Кровь. Много крови. На ботинках Хейли. На ее куртке.
– Ты ранена? Где ты поранилась, солнышко? – Эйвери провела дрожащими замерзшими пальцами по голове и шее
Из-под распахнутой куртки Хейли торчала лохматая теплая голова.
Эйвери хотела закричать от ужаса, но вдруг поняла, что это собака. Нет, даже щенок. Маленький пушистый комочек песочного цвета. Хейли укачивала его, гладила по голове, но взгляд ее бегал по сторонам.
Опознав в этих движениях волнение и страх, Эйвери заговорила тише. Хейли ни за что бы ни причинила вред живому существу, значит, она нашла здесь этого щенка.
– Ты нашла собачку? Все хорошо, Хейли. Собачка ранена? Это у нее течет кровь? Разреши мамочке посмотреть.
Она нежно взяла дрожащий меховой комочек из рук дочери, и бедное создание взвизгнуло. Пронзительный звук разнесся в ночной тишине, от неожиданности Эйвери даже села в снег. Щенку на вид было не больше шести недель, и весил он в лучшем случае фунтов семь [3] . Грустные испуганные карие глаза смотрели в глаза Эйвери, и она растаяла.
– Божечки-кошечки… Ну ты и милаха!
– Эйвери… лапа! – мама кивнула в сторону собаки и засунула руки в карманы.
В лунном свете Эйвери осмотрела щенка и поняла, о чем говорила мать. Нижняя часть одной из передних лапок была отрезана. Кровь пропитала весь мех.
3
Около 3 кг.
От ужаса ее замутило. Что случилось со щенком?
– Бедняга!
Хейли начала сильнее раскачиваться из стороны в сторону.
Эйвери крепко сжала ее руку.
– Все будет хорошо, милая.
Она посмотрела на мать в растерянности. У нее никогда не было домашнего питомца. На улице сильный мороз, неизвестно, как щенок оказался посреди леса – на нем ни медальона-адресника, ни даже ошейника, – и сколько крови потерял. Судя по красным пятнам на снегу, немало для такого крошечного существа. Он только и делал, что скулил и дрожал. К тому же Эйвери нужно увести Хейли в тепло.
Мама сняла с шеи шарф и протянула ей.
– Я позвоню О’Грейди. У них своя ветклиника в городе. Давай отведем Хейли в дом и…
Хейли вскочила и схватила Эйвери за куртку, ее глаза продолжали бегать, а из горла вырвался сдавленный стон.
– Она хочет пойти с нами, – сказала Эйвери, посмотрев на мать. – Застегнешь ей куртку? И позвони ветеринару. Нам пора. Малыш тут долго не протянет.
Кейд О’Грейди смотрел на крошечного серого котенка, сосавшего молоко из бутылочки, которую он держал. Маленький меховой комочек целиком помещался у него на ладони. Кейда снова охватила ярость,
Было уже поздно, но он решил задержаться и закончить с оформлением историй болезней. С того момента прошло уже два часа, а Кейд так и не приступил к работе. Хорошо, что он остался, иначе котенок, который лежал у него на ладони, просто бы погиб, как его мать и братья с сестрами.
Кому, черт побери, пришло в голову подбрасывать коробку с котятами к двери ветеринарной клиники посреди зимы? Кейд понятия не имел, сколько времени они пролежали в снегу рядом с собачьими вольерами у двери черного хода. От злости он чуть ли не скрежетал зубами. Прибил бы этого урода, если бы только нашел.
К счастью, котенок, вернее кошечка, похожая на бразильскую короткошерстную, оказалась сильной. Она сама пила молоко и не нуждалась в капельнице. Кейд обследовал ее – температура и давление в норме – и, несмотря ни на что, не обнаружил никаких тревожных признаков.
Закрыв глаза, Кейд услышал, как на стойке администратора рядом с его кабинетом включился автоответчик. Если бы произошло что-то экстренное, он получил бы сообщение на пейджер, так как на этой неделе его очередь дежурить. Сорок лет назад его отец открыл маленькую ветеринарную клинику «Животный инстинкт». После его смерти управление на себя взяли Кейд с братьями. С тех пор прошло почти девять лет. Трудно поверить.
Бутылочка опустела, Кейд поставил ее на стол и осмотрел котенка.
– Милая маленькая негодница.
Она мяукнула в знак согласия.
Кейд рассмеялся впервые за день и потер лоб.
– И такая скромная. Назову-ка я тебя Котими – одновременно «котенок» и «милашка». Ты поняла, Котими?
– Мяу!
– Ты права. За такие рассуждения меня стоит выгнать из общества нормальных мужчин.
Кошечка уютно устроилась на сгибе его локтя и погрузилась в полудрему, толкая его лапками в рукав.
– Как я понимаю, это утвердительный ответ? Может, тебе еще чего-нибудь хочется? Пива, например?
Котенок не ответил. Она. Она не ответила. Больше не стоило называть ее просто «котенком».
Покачав головой, он придвинул к себе историю болезни. Пейджер запищал. Кейд тихо выругался и потянулся за ним в карман своего медицинского костюма, когда входная дверь задрожала от громкого стука.
Кейд взглянул на Котими.
– День сегодня ни к черту.
Она сонно мяукнула, словно в подтверждение его мыслей.
Ладно. Не будем раскисать.
Встав, он положил Котими на подушку в коробке, которая стояла на офисном стуле, и направился к двери, на ходу проверяя пейджер. Стук усилился. Номер оказался ему незнакомым. Но женщину на пороге клиники звали, кажется, Жюстин. У нее был секонд-хенд по соседству.
Кейд открыл замок и распахнул дверь. По крайней мере, снегопад прекратился.
– Это вы послали сообщение на пейджер?
Она ворвалась внутрь, а за ней – незнакомая Кейду женщина и девочка лет восьми.