Щепотка звёзд на стакан молока
Шрифт:
Поскольку на прогнившую железную лестницу, лохматившуюся наростами бурой ржавчины, он не пошёл бы сам и не пустил напарницу, а прыгать вниз с такой высоты означало попросту разбиться, пришлось ограничиться несколькими снимками через по наитию прихваченный рекордер.
В дальнем углу, куда едва доставал свет, виднелась груда то ли ящиков, то ли контейнеров, и даже проржавевшие остатки какого-то оборудования. А над головами явственно виднелись какие-то балки, в которых Хэнк не без удивления признал механизм открывания крыши. Так что следовало признать, что всё это сооружение весьма похоже то ли на промежуточную
– Нет уж, пусть спецы здесь вынюхивают - всё равно придётся, - решительно заявила Принцесса.
Поскольку возражать Хэнк не видел ни смысла, ни толку, то потоптавшись ещё на небольшой площадке, двое отправились обратно. Путь показался куда дольше - хотя парень и оказался уже признан здоровым даже придирчивым кибером, но силы, как оказалось, восстановились ещё не совсем.
Запечатлев в рекордере всё так же смирно дремлющую парочку на ложе посреди круглой залы, Хэнк пробормотал, что ничуть не удивился бы, если окажется, что эти по ночам шастают здесь и тарахтят костями. Вон, ни пылинки, ни паутинки на них нет…
Смех Принцессы оказался хриплым и немного усталым.
– Да хоть бы и так. Каковы бы их грехи ни были, раз они ушли так, все счета истлели со временем.
А всё же, что-то в этом было такое. И не отдавая себе отчёта, Хэнк ещё долго стоял в задумчивости, глядя на обратившую друг к другу провалы глазниц парочку. Какие грезы посещают их в этом тысячелетнем сне? Какие ангелы или демоны играют им свою музыку в вечном танце любви?
– Неужели есть сила сильнее смерти?
Принцесса, которая оказалась рядом и тоже зачарованно смотрела на это незабываемое зрелище, опустила фонарь, еле слышно шмыгнув носом.
– Пошли, Малыш. Не будем смущать их, - если бы она сказала "не будем нарушать их уединение", он бы удивился меньше. А так, холодно-прекрасная Принцесса, оказывается, не лишена некой спрятанной в глубине романтичности?
Подъём по длинной спиральной лестнице чуть было не доконал обоих. Холод и усталость донимали уже до чрезвычайности, и последние ступени показались просто невыносимыми. Подземный зал, где по-прежнему лежали отец и дочь Цвиги, они прошли уже изрядно пошатываясь. Потому, едва закрыв лёгкую крышку флаера, Хэнк сразу включил обогреватель. И даже не стал дурашливо бороться с Принцессой, с блаженным вздохом сунувшей ладони прямо под тёплую струю воздуха. Лишь сидел, глядя за белое безмолвие снаружи, и отчего-то на сердце было одиноко и тоскливо.
А перед глазами так и всплывало зрелище - нет-нет, не космического корабля древних леггеров. Последний взгляд двоих, подаренный ими друг другу на пороге вечности…
– Поехали, Малыш?
– оказывается, он уже пригрелся и даже задремал.
– Да - куда лучше будет отдохнуть дома…
Однако на Слейпнире оказалось тоже не всё слава богу. Выяснилось, что Малыш и Принцесса отсутствовали почти пять часов, и мрачный шкипер уже всерьёз собирался поднимать корабль и лететь на помощь.
Хэнк грелся под горячими струями душа и мурлыкал от счастья, буквально ощущая, как намёрзшееся и усталое тело прямо-таки впитывает тепло, разбегающееся по жилам сладостной дрожью. Нет, герр Цвиг таки здоровьечка убавил изрядно - надо будет применить испытанный способ. Побольше есть и подольше
Однако после чего-то, совершенно не запомнившегося на вкус, но приятной тяжестью упавшего в желудок, разморило так, что переборки и люки родного корабля шатались перед глазами и таки норовили подлейшим образом уплыть куда-то в сладком забытьи. И едва Хэнк, кое-как разбирая путь слипающимися глазами, добрёл до своей каюты и открыл люк, как изнутри выскочила злая как тысяча чертей Переборка.
Пощёчину он едва почувствовал - и то лишь благодаря мотнувшемуся перед взором лицу. Но затем почти проснулся. Оказывается, он с Принцессой на самом деле загнал флаер в руины и всё это время трахался, трахался, трахался!
– М-м? Нет… - только и смог выдавить он, потому что девица прямо на глазах вместе с люком поплыла куда-то в сторону.
Но оказалось, что всё сходится - их слишком уж долго не было, приехали все загнанные и мокрые. Первым делом в душ, чтобы успеть запашок смыть, а потом и баюшки, дабы восстановить растраченные в трахе силы. У-у, козёл похотливый, а не Малыш! Да пошёл ты…
Раздался звук ещё одной оплеухи, но Хэнку всё же удалось кое-как сообразить, что досталось на этот раз не ему. Оказалось, в коридор ввалилась и посвежевшая-порозовевшая после душа Принцесса.
– Дура!
– заявила она и снова замахнулась.
Переборка, ясное дело, в долгу не осталась - по крайней мере словесно. Затем гордо выпрямилась, бросила в лица оставшимся "ненавижу!" и как была в одной тельняшке, вломилась в каюту напротив…
– Говорят, месть сладостна, Малыш, - Принцесса вздохнула и посмотрела на разом проснувшегося Хэнка как-то сочувственно.
Люк в капитанскую каюту распахнулся снова. Рыжая девица вылетела оттуда кубарем, как проштрафившаяся кошка. Следом шагнул наружу и полусонный шкипер с таким выражением лица, что Хэнку сразу захотелось куда-нибудь спрятаться. Подбоченившись, кэп выслушал скупые объяснения Принцессы, а потом сгрёб рыдающую прямо на палубе Переборку за шиворот да водворил на ноги. Вернее, попытался, потому как та вцепилась в него.
Пошли мол, трахаться - и все дела! И пусть одному мерзавцу будет хуже, пусть он в свою очередь затрахает ту грёбаную и ахнутую Прынцесску хоть до полусмерти…
– Молчать!
– давненько Хэнк не слыхал такого грозного рыка. И даже вознамерившаяся было отвесить рыжей бестии ещё одну пощёчину Принцесса струхнула и отодвинулась подальше.
На вопрос, было ли чего с Принцессой, он только устало мотнул головой. На второй, по поводу - обещал ли чего одной рыжей дурёхе - тоже.
– Тогда чего бесишься?
– он встряхнул за шкирку опять порывающуюся лезть в драку Переборку.
И тут Принцесса учудила такое, что даже и удивления никакого не хватит. Она гордо выпрямилась, посмотрела на всю эту сцену, а уже зажившие красивые губы её искривились в горькой усмешке.
– Прошу капитана быть судьёй в споре, - и сказано это было таким официальным тоном, что на неё в немом изумлении воззрились все.
А красотка с каменным лицом поинтересовалась у бравого капитана - способен ли тот отличить отведавшую любовных утех женщину от, так сказать, изголодавшейся?
– Ну, по глазам - с большой долей вероятности, - тот в сомнении поскрёб бородку.