Счет по головам
Шрифт:
— История? Что он имеет в виду, Генри?
— Меня зовут Хьюберт-пояс. Map Кэндел-Соуз выражает вам признательность за положительное влияние, оказанное вами на его судьбу век назад.
— В самом деле?
— Да-да, — подтвердил Кэндел. — Можете мне поверить, мар Кодьяк. Вы изменили мою жизнь в корне. Я видел ваше небесное шоу, потом услышал, что вы здесь, вот и решил поздороваться.
Когда Кэндел откланялся, к Самсону подошли еще двое. Скоро рядом с креслом выросла целая очередь.
— Хьюберт-пояс, — сказал Богдан, — доложи Эйприл обстановку и предупреди, что мне
— Она говорит, что кого-нибудь пришлет. Пришедшая Китти оторопела при виде очереди, но Богдан, не дав ей никаких разъяснений, уже ушел.
— Трой Тобблер, — запросил он, вернувшись к съездовской карте-схеме. Там появилась движущаяся точка, и Богдан устремился за ней в погоню.
Синяя пчела выползла из кармана укрытого пледом носителя. Укрывшись под его лацканом, она продела сквозь ткань волосообразные камеры, чтобы получить визуальную картину и совместить с лицами голоса, которые записывала для коман-дующего-2.
Все шло как по маслу, и Фред начинал надеяться, что вечер обойдется без происшествий. Количество присутствующих дошло до 47 600 человек. У сканеров конфисковали 1200 единиц смертоносного оружия, в основном лазерных сабель и карманных дубинок. Задержали трех правонарушителей, объявленных в розыск (о чем они только думали, когда лезли в сканер класса «арена»?). Завернули назад 536 человек с поддельными или просроченными удостоверениями чартистов.
Смертных случаев на данный момент произошло семь — все от естественных причин, очевидно: три инфаркта, один инсульт, одно удушье (хот-дог в горле застрял), два под вопросом. Мертвых и умирающих, изымаемых с минимальным шумом, быстренько помещали в биостазис.
Отряд дружинников чартера Гуж нес свою вахту без всяких стычек с силами «Полезных людей». Настоящие профи, вынужден был признать Фред. Благодаря присутствию пятисот Гужей многих своих итерантов он держал про запас в служебных коридорах, пронизывающих все здание центра. Решив, что теперь самое время сделать обход, он поговорил со всеми, кто оставался в резерве — джерри, белиндами, рассами. Запасники дремали, переговаривались, играли в азартные игры. Офибайторы обслуживали их как положено, но выглядели они не очень довольными, особенно рассы. Фреду показалось даже, что братья его избегают. Еще двадцать найков расхаживали взад-вперед, аж в глазах рябило. Удивляться нечему — их готовят к уличным боям, где можно всласть помахать дубинками, а не к мирному патрулированию и уж тем более не к отсиживанию в коридорах.
— Жиль, — сказал Фред, вернувшись в свой штаб, — пошли запасным пиццу с содовой и начинай понемногу выводить их в патрули. А найки, которые в резерве, пусть чередуются с теми, что сидят здесь.
Есть, ответил Жиль.
Продолжая обход на территории съезда, Фред почувствовал себя странно. Столько дикарей, и у каждого свое неповторимое лицо, своя фигура, свои параметры. И некрасивые есть, даже откровенно уродливые. Не спутаешь с аффами, которые теоретически тоже ведь дикари.
Большинство чартистов его игнорировали, но некоторые здоровались
Гужи, выделяющиеся своей громадностью среди всех остальных, его как-то успокаивали. И парадная форма у них красивая, скафы оливково-зеленые, верх с острым вырезом тоже оливковый или горчичный, в зависимости от статуса. На груди круг с литерой «Г», под ним имя. Над левым плечом парит оливковый шарик с той же горчичной «Г».
Они, однако, глядели на Фреда исподлобья — пока не замечали, в каком он звании.
В одном из залов он обнаружил прямо-таки олимпийский боксерский ринг — там разыгрывался приз «Золотые перчатки».
В другом устроили детский сад, и туда чартисты захаживали особенно часто. Там был пруд с гигантским лебедем и листьями кувшинки, где спали самые маленькие детишки. Малыши сидели в манеже с надувными куклами и зверушками, детишки постарше играли в организованные взрослыми игры. Фред насчитал около четырехсот детей и тысячи две взрослых.
В конференц-зале шло заседание Всемирного Чартерного Конгресса. В это помещение, единственное из всех, пчелы и камеры слежения не допускались. Здесь заседали мыслители и активисты чартизма, представители всех Объединенных Демократий. Вдоль трех стен зала тянулись столы, в середине помещалось двести зрительских мест. Реальных зрителей было мало, в основном заменители.
В докладчице, реальной персоне, Фред сразу узнал Веронику Гуж. Стоя в упрощенной модели Солнечной системы между Землей и Марсом и показывая на увеличенный О-корабль, она весьма темпераментно защищала свою точку зрения.
Перед Фредом возник бюст-заменитель мара Пакфина, неугомонного устроителя съезда.
— Извините, мар расс. Заседание закрытое, только для чартистов.
— Я просто обход делаю. Сейчас ухожу. Заменитель бросил взгляд на его именную табличку.
— А, мар Лонденстейн, это вы. Все как будто идет хорошо, вам не кажется? Столько волнений было с охраной, а она, возможно, и не понадобится.
Фред, скрывая свое раздражение, в самом деле собрался уйти, но тут к ним присоединился еще один заменитель — внушительный бюст Вероники Гуж. Реальная Вероника продолжала читать свой доклад.
— Извините, мар Пакфин, — сказал ее заменитель другому, — но я приглашаю мара Лонденстейна остаться.
— Мне очень хотелось бы дать согласие, — сказал заменитель Пакфина, — но правила никто не отменял. Поправку можно внести только путем голосования всех делегатов.
— Хорошо, поставим этот вопрос на голосование, — стояла на своем модель Вероники.
Фред попросил ее не беспокоиться — он уже уходит, — но она сказала, что результаты уже поступают. Секунду спустя заменитель Пакфина сказал:
— Делегаты будут вам рады, мар Лонденстейн. Присаживайтесь, пожалуйста, — и растаял, не дав Фреду шанса ответить.
— Не принимайте этого на свой счет, — сказала заменительница Вероники. — Мои собратья-чартисты, как вам, конечно, известно, испытывают иррациональную вражду к итерантам. Они полагают, что вы нас вытеснили из всех отраслей экономики, что вы-то и есть главная причина нашего упадка. Поступь истории ничего не значит для них.