Щипач
Шрифт:
— Ну конечно, бывает. Я же не спорю. Но откуда же вы узнали, что в дупле лежали шиши? А тем более — что их положил туда именно Песец и именно за мороженое?
— Признавайся, змеюка! — вклинился Барсукот. — Чистосердечное признание смягчает наказание. Если признаешься, госпожа Ласка наверняка проявит милосердие и откусит тебе голову быстро и с первого же раза.
— Бывший Младший Барсук Полиции, не мешайте вести допрос! — одёрнул его Барсук Старший.
— Отчего же? Он всё правильно говорит, — внезапно вступилась за Барсукота Супермышь. — Признавайтесь, Юркий.
—
— Я? Я знаю, что вы не Щипач?! — грозно и, как показалось Барсуку Старшему, несколько театрально переспросила Супермышь. — И откуда же я это знаю?
— Нет, ну вы … Я имею в виду — вы все. Вы все знаете, что я не Щипач.
— И откуда же мы это знаем? — спросил Барсук Старший.
— Ну … оттуда, что Щипач — это дохлый хомяк. Вы же сами при мне обсуждали, что Грач Врач видел дохлого хомяка и ворона указала на дохлого хомяка. Просто вы не можете поймать дохлого хомяка и поэтому отловили меня. И хотите на меня всё свалить.
— Вина дохлого хомяка не доказана, — сказал Барсук Старший. — Что касается показаний погибшей вороны Сары, они, возможно, касались вовсе на Щипача …
— А кого же они касались? — удивился Барсукот. — Ты же сам сказал, что она прошептала: «Бешеный хомяк» — и умерла.
— Да, но я тут подумал … Она же библиотекарь. Она, возможно, имела в виду не маньяка, а книгу, которую я принёс и держал в лапах. Лисандр Опушкин, «Баллада о бешеном хомяке». Она просто узнала книгу.
— Но Грач Врач! — заверещал Яшка Юркий. — Грач-то Врач видел гигантского дохлого хомяка!
— Я вам всем сейчас покажу, кого видел Грач Врач, — загадочно улыбнулся Барсук Старший.
— Мы … мы будем сейчас вызывать дух бешеного хомяка? — с ужасом и восхищением спросил Барсукот.
— Нет. Мы будем сейчас проводить следственный эксперимент. Мистер Кинг-Пинг, будьте так любезны, наденьте свои очки ночного видения и отойдите во-о-он туда, за дерево.
— Боюсь, мои медузы несколько подсохли и сейчас не в состоянии ничего почувствовать и увидеть, — пингвин с сожалением развёл крыльями-тряпочками.
— А вашим медузам не надо ничего чувствовать и видеть. Мы сами всё увидим. Вы просто встаньте туда.
Мистер Кинг-Пинг послушно надел очки и, покачиваясь из стороны в сторону, заковылял в указанном направлении.
— Осторожнее, не споткнитесь! — прокричал ему вслед Барсук.
Кинг-Пинг деловито кивнул на ходу, отчего чуть не воткнулся клювом в землю. Но устоял и благополучно зашёл за дерево.
— Ну и что? — раздражённо спросила Супермышь. — Что он там будет делать?
— Он там будет стоять. А мы — смотреть.
— Смотреть на что? — взвизгнула Супермышь.
— Подождите … — Барсук Старший задрал морду к небу. — Нужно, чтобы луна вышла из-за тучи. Или чтобы ударила молния …
— Ой-ой. — Барсукот прижал к голове промокшие уши и стал похож на испуганного котёнка. — Я так и предполагал, что призрак хомяка является в полнолуние …
— Или когда Великий Дог карает кого-то молнией … — проскулили охотничьи псы.
Порыв
И в свете молнии, в свете полной луны им явилась тень хомяка. Неподвижного хомяка с двумя огромными, ненасытными, жаждущими крови щеками.
— Бешеный хомяк … — прошептал Барсукот и зажмурился.
Охотничьи псы поджали хвосты и громко завыли.
— Не бешеный хомяк, а воспитанный пингвин, — улыбнулся Барсук Старший. — Посмотрите внимательно. Это просто тень мистера Кинг-Пинга. Луна и молнии искажают пропорции. В целом каплевидный силуэт мистера Пинга похож на хомячий. Круглые медузы очков кажутся большими щеками. Именно эту тень видели на территории клиники Барбара и Грач Врач. Мистер Кинг-Пинг говорит, что он всегда изучает местность перед спецоперацией. Вот он и изучал. И невольно ввёл Грача Врача и Барбару в заблуждение.
— Но как же запах? — занервничал Барсукот. — Жуткий, могильный запах гниения от хомяка, который чуяла Барбара?
— А ты понюхай пингвиньи очки, сынок, когда он снова их увлажнит. Медузы, сотни раз вымоченные, высохшие и снова вымоченные в стоячей воде. Они воняют, как тысяча восставших из могил хомяков.
— Что ж, спасибо за чудесный следственный эксперимент. — Супермышь неожиданно растянула раздвоенное рыло в вежливой улыбке, которая показалась Барсуку Старшему куда более зловещей, чем её же злобный оскал. — Ну что ж, теперь, когда мы знаем, что дохлого хомяка не существует, вернёмся к допросу. Вы, Яшка Юркий, готовы признаться в своих преступлениях?
— Я?! Нет! Я абсолютно никакой не преступник!
— Покажите-ка, что вы прячете под животом? — Барсук Старший вдруг шагнул к Яшке.
— Где я прячу?
— Под животом, — повторил Барсук Старший.
Яшка Юркий неохотно подвинулся. На том месте, где он сидел, красовался радиопередатчик Фила Филина. Барсук Старший повертел передатчик в лапах:
— Потрясающе! Вы умудрились совершить кражу в налапниках!
— Нет, я просто случайно сюда присел, я не видел, что … Хорошо! Хорошо, признаю: я вор. Но я не Щипач. Наоборот, я очень хотел помочь следствию! Я, знаете ли, пытался самостоятельно поймать Щипача. Поэтому я и ошивался у того дуба и здесь, рядом с клиникой. Я увидел тень дохлого хомяка и решил, что это и есть дохлый хомяк. И я на него набросился. Я собирался его сдать в полицию. Откуда мне было знать, что дохлый хомяк — это живой пингвин?
— С чего вдруг такое рвение? — изумился Барсук Старший. — С какой это стати вы вдруг возжелали помогать следствию?
— А с того! С того, говорю я вам!.. — Яшка Юркий на секунду запнулся, но тут же продолжил: — Потому что с тех пор, как в лесу завёлся этот маньяк, мне никакого покоя нет! То один меня ловит, то другой, то третий! И каждый желает знать, где и как я год назад добыл молоко птицы! А у меня хвосты не казённые! На каждого хвостов-то не напасёшься!
— Я тоже желаю знать, где и как ты год назад добыл молоко птицы, — вкрадчиво сказала Супермышь.