Щит
Шрифт:
Он нёс что-то вроде…
Божечки-кошечки, это же меч.
Она все ещё таращилась на него, когда викинг вонзил четырёхфутовое [12] зазубренное лезвие в живот нового Териана.
Касс замерла как парализованная и лишь смотрела, как Териан кричал, поднятый в воздух мечом с зазубренным лезвием. Клинок светился, словно окружённый каким-то слабым электрическим полем. Что бы там ни было, это позволило викингу почти разрезать его напополам, рассечь мечом его грудную клетку и солнечное сплетение. Меч застрял в кости
12
4 фута — примерно 1,21 метра.
В итоге нетерпение взяло верх. Швырнув Териана вперёд, чтобы шарахнуть его тело об ствол, гигант оперся тяжёлым, отороченным мехом ботинком в его спину.
Снова закряхтев, он дёрнул вверх, чтобы освободить лезвие меча.
То, чем Териан удерживал разум Касс, ослабло в то же мгновение, как меч покинул его плоть.
Примерно в то же время он перестал кричать.
То, что осталось от Териана, упало на землю.
Касс смотрела, как тело дёргается, все ещё выплёскивая кровь из длинной раны, пересекавшей почти все тело азиатского мужчины. В итоге кровотечение замедлилось.
Она посмотрела на гиганта.
На мгновение они оба лишь стояли там.
Затем гигант наклонился, подобрал книгу в кожаном переплёте и смахнул с неё соринки своими толстыми пальцами. Улыбнувшись, он протянул её обратно Касс. Он ласково потрепал её по голове, показывая на её предплечье. Касс посмотрела туда, где на её загорелой коже выделялась сине-белая метка меча и солнца. Кожа все ещё оставалась красноватой, заживая.
Подняв свой рукав, гигант показал копию такой же метки.
У него было клеймо, не татуировка, и явно давнее, но он широко улыбнулся, когда Касс шагнула вперёд и провела по метке пальцами. Взглянув на меч и солнце на своей коже, Касс почувствовала, что расслабляется.
Альбинос показал ей жест ладонями, головой и руками.
Сделав жест видящих, означавший «да», она запихнула книгу в кожаном переплёте обратно в сумку и застегнула кожаные застёжки.
Без единого слова она последовала за ним в леса.
Глава 32
Восстание
Балидор стоял в кругу деревьев с белой корой. Покрытые мхом статуи стояли вдоль дорожки белых камней, перемежаясь каменными горками и гранитными скамейками. Сад под Домом на Холме был почти таким же древним, как сама постройка.
К счастью, пошёл дождь.
Дождь лил стеной — один из тех вечерних летних ливней, которые так характерны для этой части Гималаев.
Что касается самого собрания, то Грегор Кардесьян, генерал армии Соединённых Штатов, которого американская пресса прозвала Апостолом, сам выбрал место.
Балидор посчитал его странным, но сегодняшний день полон вещей, которые он не мог уразуметь. Утомление начинало сказываться на нём, и он знал, что дело в основном не в физической усталости. Он позволил взгляду скользнуть по строю синей и камуфляжной униформ, видя их всех лишь
Ему не стоило оставлять Касс.
Ему не стоило этого делать, но Вэш выдвинул запрос. Балидор понимал этот запрос, учитывая произошедшее, но он не соглашался с ним полностью.
В данный момент он также чувствовал, что ему опасно не хватает людей. Он послал нескольких членов Адипана в Восьмой, чтобы оценить тяжесть ситуации. Ещё несколько работало, помогая гражданским и монахам в самом Сиртауне. Из тех старших разведчиков, что остались — не умерли и не ранены при сплошной бомбёжке — больше половины он послал на поиски и защиту Элли и её супруга.
Балидор все ещё был уверен, что бомбёжка связана с ней.
Его взгляд задержался на горящих полосках молитвенных флажков над одним участком сада. Посмотрев вверх по холму, на почерневшие деревья с белыми стволами и небо, которое заволокло пеплом, Балидор обнаружил, что сады внезапно показались ему откровенно древними.
И Вэш тоже.
Апостол прошёл меж рядов пехоты, поверхностным взглядом окидывая пожары, то тут, то там видневшиеся среди промокших зданий Сиртауна. Он получил прозвище «Апостол» в последнем раунде чисток видящих. Балидор осознал, что даже если в то время он был очень молод, то сейчас Кардесьяну хорошо за семьдесят человеческих лет.
Он выглядел намного моложе.
Его седые волосы умудрились лежать идеально, вопреки ветру и дождю, в близко посаженных глазах сверкал ум и немалая доза высокомерия.
Проигнорировав Вэша, Апостол зашагал прямиком к Балидору.
Он положил толстые пальцы на его плечо и сжал в дружеской манере.
— Рад вас видеть, мистер Балидор, — сказал он. — Хотелось бы мне, чтобы обстоятельства были менее… формальными.
Балидор мысленно вздохнул от намёка, что он должен считать за честь, что его так выделили. Человеческие политики были такими напористыми, что даже до откровенной грубости — когда он не мог позволить себе посмеиваться над этим, как сейчас.
— Формальными? — сказал он. — Думаю, мы можем отбросить в сторону любезности, Кардесьян. Одно лишь твоё присутствие здесь нарушает как минимум три послевоенных перемирия. Что касается бомбёжки…
— Мы этого не делали.
Балидор вскинул бровь.
— Серьёзно? То есть американские самолёты не бросали бомбы только что? Не убивали монахов? Наших старейшин? Беженцев? Как насчёт человеческих детей, которых вы убили? Это тоже не имеет для тебя значения, друг?
Апостол нахмурился, убрав руку.
— Я вижу, склонность вашего вида к драматичным преувеличениям ничуть не уменьшилась, — он посмотрел по сторонам, словно заново оценивая место. — У нас несколько вертолётов поблизости. Мы пришли, чтобы предложить содействие.
— Содействие? — Балидор посмотрел на Вэша.
Древний видящий стоял невозмутимо, вопреки связанным запястьям.
Рядом с ним стояло три видящих, которых Балидор узнал. На их уровне он не знал очень немногих, на кого бы они ни работали. Одного, Элдрейка, он запомнил в особенности. Он работал на Галейта со времён нацистов. Балидор несколько раз натыкался на него в Восточной Европе, включая лагеря смерти.