Щит
Шрифт:
— Ах. Да. Я вижу, ты все ещё прагматист. Ты хочешь вернуть свою жену. Поэтому ты «подыгрываешь», да? Тебе нет дела ни до кого другого и ни до чего… даже до того, являются ли наши намерения «хорошими» или «плохими» в общем масштабе вещей. Лишь бы твоя цель была достигнута.
Ревик прикусил язык, чтобы сдержать резкий ответ.
Наконец, он пожал одним плечом.
— Ладно. Я подыгрываю. Тебе важно, чтобы мне было не все равно? Ладно.
Он один раз кивнул и сделал вежливый жест рукой.
— Салинс, — сказал он. — Чего ты хочешь от меня в качестве исполнения моей части нашего с
— Нет, нет, — Салинс покачал головой, тихо щёлкнув языком. — Я и не мечтаю играть с тобой в игры, племянник. И возможно, ты прав, не время нам сейчас вести этот разговор. Но мне больно видеть, что ты с такой готовностью отдаёшь свою свободу, какая бы конечная цель ни крылась за этим. Я хотел лишь воззвать к твоему рассудку… и идеалам, которые мы делили в твоей юности.
Ревик наградил его скептическим взглядом.
— Да? — спросил он. — И что это за идеалы?
— Обеспечить безопасность твоих людей, — сказал Салинс. — Сражаться во имя справедливой цели. Которая улучшит положение всех рас.
Поначалу Ревик не ответил. Крепче скрестив руки, он выпрямился, поправив больную ногу.
— Я думал, что выразился ясно. Я мало что помню из своих ранних лет, — невольно тихонько фыркнув, он посмотрел на пожилого видящего. — И что касается стоящего, эта версия «прославленных идеалов», на которую ты ссылаешься, нова для меня. Если я могу верить тому, что говорили мне другие… включая твоих же людей… моя юность состояла больше из пьянок и траханья, нежели из бескорыстных благородных намерений.
Пожилой видящий издал урчащий гортанный звук сочувствия.
— Племянник, — произнёс он. — Я понимаю, что ты зол. Я также понимаю твой глубинный страх за свою пару. Я прошу тебя подняться над травмами твоей юности, а также над всем, что случилось после. Здесь происходит нечто большее, чем простая операция спасения. С тех ранних лет мир изменился в очень темной манере. Несомненно, ты тоже это видишь.
Он наклонился ближе, сцепив длинные руки.
— Так не может продолжаться. Эти бесконечные распри между видящими. Грядёт Смещение. Мы больше не можем сражаться друг с другом… из-за идеологии, перемирия с людьми, денег, власти, секса или чего-то ещё. Пришло время объявить перемирие между нашими различными точками зрения. Мы слишком долго поддерживали роскошь изоляционизма.
Сарк помедлил, всматриваясь в лицо Ревика.
— Мы приближаемся к критической точке. Ты тоже должен это видеть.
Ревик посмотрел в глаза видящего, затем пожал плечами.
— Ты хочешь, чтобы я доверял тебе, Салинс? — спросил он. — Тогда скажи мне. Кем я тебе прихожусь? На самом деле? Почему не покончить со всеми намёками и аллюзиями на моё прошлое и просто сказать мне?
Последовала пауза, затем Сарк откинулся на спинку скамейки.
— Нет, — сказал он осторожно, качая головой. — Нет, думаю, сейчас не время и для этого разговора, Ревик, — немного откинувшись назад, он вздохнул. — Пока что, если говорить по сути, я один из людей из твоего прошлого, которого ты не помнишь. Думаю, все детали могут подождать до твоего возвращения.
В ответ на прищуренный взгляд Ревика Салинс сказал:
— Я не играю с тобой. Я стараюсь уважать пожелания, которые ты высказал. Если мы
Помедлив, он сложил руки на коленях.
— Теперь у нас есть подтверждение, что Териан вывез её за пределы Азии.
Ревик уставился в лицо пожилого Сарка.
В последовавшем молчании его охватил такой прилив боли, что стало сложно смирно сидеть на месте. Он снова попытался найти её своим светом. И вновь он наткнулся на стену. Он нуждался в уединении. А ещё ему нужно было находиться за пределами конструкции Повстанцев.
После небольшой паузы он показал жестом, что принимает его слова.
— Спасибо. Как я и говорил, я оценю любую помощь, которую могут оказать мне твои люди. Вообще любую. Включая просто разрешение уйти отсюда.
Салинс улыбнулся.
— Думаю, мы сможем предоставить намного больше, чем это.
— Вы знаете, где он её держит?
Салинс показал утвердительный жест.
— Ты знаешь про мальчика?
Ревик кивнул.
— Да.
— Хорошо. Это очень важно, племянник, — глаза пожилого Сарка сделались совершенно неподвижными. — Твоя проблема — не Териан. Уже нет. Не он удерживает твою жену. Это мальчик. Критично важно, чтобы ты это понимал.
Ревик ничего не сказал, сосредоточив взгляд на решётке очага.
После небольшой паузы он кивнул.
— Это я понял, да.
Свет Салинса вновь бледно мигнул, пробежавшись по краям тела Ревика. Когда Ревик поднял взгляд, пожилой Сарк вздохнул.
— Ты не понимаешь, — сказал он. — Твой опыт с Терианом ослепляет тебя и не даёт видеть реальность происходящего сейчас. Я не виню тебя в этом, но прошу услышать меня… подумать над моими словами. Баланс сил вновь смещается. То, что сидит на верхушке, вновь изменится. Очень скоро.
Его голос зазвучал резче.
— У Галейта имелись свои недостатки. Он во многом был слишком амбициозным и не ценил свободу воли наших людей. Он также слишком зациклился на том, чтобы реализовать своё видение ситуации с людьми.
Он тихо щёлкнул языком, сделав плавный жест рукой.
— …и все же… и все же… он весьма эффективно организовывал всех наших людей. Он сводил к минимуму разногласия, эффективно использовал перемирия. Он разработал компромиссы с людьми, благодаря которым они не слишком резко реагировали на продолжавшееся существование видящих в их мире. И самое главное, он создал порядок в Барьере, — Салинс слабо улыбнулся Ревику. — Я понимаю, что за это мы во многом должны поблагодарить тебя.
Ревик нахмурился, все ещё глядя в огонь.
Салинс испустил очередной вздох, щёлкнув языком.
— Без Галейта в преддверии Смещения нам нечего ждать, кроме хаоса. Териан сделает только хуже. Ему недостаёт силы Галейта. Ему также недостаёт способности вдохновлять людей, которая имелась у его предшественника.
Ревик не поднял взгляд, но задумался.
Он отрывисто кивнул.
— Это верно.
— Мы вновь на одной стороне, Ревик, — сказал Салинс, — хотя сейчас, возможно, ты этого не видишь. Териан сам по себе испарился бы со временем. Он был лишь формальным лидером, даже с его связью с Дренгами.