Считается убийством
Шрифт:
– А, я кое-кого забыла. Еще есть дворецкий! По-моему, он англичанин, и служит у Джеймса лет сорок, если не больше. Говорят, он очень преданный слуга, – Хелена Луиза подняла брови. – Одно время злые языки болтали всякое, тем более что Джеймс Делакорт не женился и даже ни за кем не ухаживал.
– А как зовут дворецкого? – спросил Шон.
– Трутдейл, – подумав, ответила Хелена Луиза. – Он иногда забирает заказ вместо мистера Делакорта. Не слишком разговорчив.
– Одно можно сказать точно – скучать тебе сегодня не придется, –
Шон вышел в туалет, Хелена Луиза проводила его взглядом и повернулась ко мне:
– Тебе, наверное, приятно, что он рядом. Но когда мы виделись в прошлый раз, ты не говорил, что он собирается в гости.
Я покачал головой:
– Я сам не знал. Он появился вчера, – я на секунду запнулся, но мне нужно было выговориться. – Ушел с работы и хочет немного пожить у меня.
– Ты расстроен? – Хелена Луиза ласково смотрела на меня.
– У него, кажется, что-то случилось, и я рад, что в трудную минуту он пришел ко мне. Но он пока не рассказал, почему уволился. Сказал только, что устал от нервотрепки.
– В больших юридических фирмах не работа, а сущий ад, – Хелена Луиза поморщилась.
Я вспомнил, что она когда-то училась на юриста, и была второй по успеваемости на курсе. Несколько лет она проработала в крупной компании в Мемфисе, а потом плюнула на все это и осуществила свою мечту: открыла пекарню.
– Можно я ему про тебя расскажу? – Я потер лоб – на меня вдруг нахлынула усталость. – Ему, пожалуй, было бы полезно поговорить с человеком, который пережил то же самое. Не знаю, насколько он готов откровенничать со мной, он давно уже не обсуждает со мной ничего личного.
– Ну конечно, я буду рада с ним поговорить, когда он захочет, – Хелена Луиза наклонилась и погладила меня по руке. – Только не торопи его, и со временем он сам все расскажет.
– Хорошо бы, – сказал я вполголоса, потому что Шон вернулся.
Хелена Луиза встала:
– Ну, mes amis [11] , приятно было с вами повидаться, но работа зовет. Дебби вот-вот закатит истерику, ведь приближается обеденный час.
Она вернулась за прилавок. Посетителей и в самом деле становилось все больше.
11
Друзья мои (франц.)
– Да, нам пора, – сказал я и встал, держа оба поводка. – Я выведу Жизеля и Данте на улицу, а ты рассчитайся. И возьми что-нибудь на десерт, съедим за ужином.
– Хорошо. Я мигом, – Шон направился к прилавку.
Снаружи стало еще теплее от полуденного солнца. Я с удовольствием направлялся домой с намерением отдохнуть и выкинуть на время из головы предстоящее чаепитие.
Шон вышел, держа в руках картонную коробку, перевязанную шнурком.
– Что ты купил?
Шон улыбнулся:
– Увидишь. Хелена Луиза уверена, что тебе понравится.
– Не сомневаюсь.
Данте натянул поводок. Он принюхивался, и я понял, что ему нужен кустик, чтобы задрать лапу. Мы остановились в подходящем месте, и Дизель наблюдал за ним с большим интересом. Когда мы двинулись дальше, Шон сказал:
– Ты ей явно нравишься.
– Кому, Хелене Луизе? – Я пожал плечами. – Я знаю ее со школы, они дружили с твоей мамой.
– Да понятно, что вы дружите, пап, – Шон покачал головой. – Я про другое. Ты ей нравишься, ну… всерьез.
– Да?
– И это все, что ты можешь сказать? – удивленно воскликнул Шон.
– По-моему, она очень милая, – я не мог понять, просто так он спрашивает или огорчен, что после смерти его матери я пользуюсь вниманием другой женщины.
– Вы встречаетесь?
– Нет. Я подумывал, не пригласить ли ее на свидание, но боюсь рисковать нашей дружбой.
Что он на это скажет? Минуту, не меньше, Шон молчал.
– Пап, прошло почти четыре года. Я думаю, мама бы не хотела, чтобы ты всю жизнь горевал, – сказал он, не глядя на меня. – Сходи с ней куда-нибудь…
У меня перехватило горло, и я не сразу смог ответить.
– Я подумаю. Ты точно не возражаешь, чтобы я с кем-нибудь встречался?
– Не возражаю, и Лаура тоже. Мы с ней волнуемся за тебя, – Шон искоса посмотрел на меня.
– У меня все в порядке, честное слово. Нам всем трудно без мамы… Не проходит и дня, чтобы я о ней не думал. Она всегда со мной.
– Еще бы, пап, – проговорил Шон хрипло, и на секунду мне показалось, что он готов заплакать. – Я тоже все время думаю о ней.
Остаток пути мы проделали в тяжелом молчании. По крайней мере, для меня оно было тяжелым. Шон казался погруженным в собственные мысли, а мне не хотелось говорить о чем-то еще. И о его уходе с работы спрашивать сейчас явно было не время.
Я посматривал на Дизеля и всякий раз встречал его взгляд. Думаю, он почувствовал, что я взволнован, и решил за мной присматривать. Он мяукнул, и я погладил его по голове, чтобы успокоить. Данте не обращал на нас внимания. Он все время вынюхивал что-нибудь интересное, и Шону приходилось напоминать ему, что нужно идти дальше.
Когда мы вернулись домой, Шон отнес коробку на кухню, я подождал, пока он вернется, и спросил, какие у него планы на день.
– Никаких, – ответил Шон. – Если можно, я бы посидел за компьютером, проверил почту…
Данте вился у его ног.
– Конечно, в любой момент, – сказал я. – Мне после праздников настроили вай-фай, – я назвал ему пароль. – Сигнал ловится даже во дворе.
– Вот здорово. Я привез ноутбук. Пойду проверю! – Он взбежал мимо меня по лестнице, а Данте его обогнал.