Считай звёзды
Шрифт:
Обнимает себя одной рукой, ужасаясь такому морозу, и берется за ручку своей двери, уже предвкушая возможность закутаться в одеяло, которое вряд ли спасет его, но тихая мелодия останавливает процессы в его организме. Железная ручка обжигает пальцы, так что отпускает её, оборачиваясь. Кое-кто слишком неуверенно давит на клавиши музыкального инструмента. Дилану стоит поучиться контролировать свои внутренние позывы, но в данный момент времени он не способен, поэтому сует одну холодную ладонь в карман джинсов, пока приближается к двери комнаты Райли, надавив на поверхность той сжатым
Девушка смотрит на него, еле повернув голову. Пальцы замерли над клавишами. В помещении темно. Райли не шевелится, сидит, сутуло приспустив плечи, но странно спокойный взгляд опущен в пол. Ждёт его слов? Это верно, он ведь сам вошел, значит, с какой-то целью. Логично. Но Дилан продолжает молча исследовать комнату, редко возвращаясь зрительно к девушке. Она бы сохранила всеобщую тишину, но вечер дает знать о себе. Дает повод вновь чувствовать себя… Как?
Тяжело. Так почему бы Финчер не принять витамины? Ей станет гораздо легче.
Проблема в том, что подобные состояния не проявляют желания исчезнуть. Некоторые люди, находясь в апатичном расположении духа, не спешат помочь себе. Они утопают в грязи смутного сознания, позволяя самим себе без борьбы пойти ко дну.
Не то, чтобы Райли стремилась добить себя, но и не спешила потянуть руку к спасительной баночке, стоящей на краю рабочего стола.
— У тебя бывает такое… — она справляется с головной болью, направив взгляд обратно на клавиши. Выглядит не хмуро, но обеспокоенно. Наверное, зря заговаривает, но… Ей хочется поделиться. Даже если этот тип — последний, с кем она бы попыталась настроить контакт. Сейчас О’Брайен — единственный рядом. К сожалению.
Дилан медленно переводит внимание на девушку. Она ласково проводит пальцами по клавишам, но не давит, чтобы избежать их звука, рвущего мрак.
— Когда становится грустно. Внезапно, — голос немного надорван. Она плакала? Или в горле ещё стоит ком? В темноте не разобрать толком.
— Пока ты был в ванной, я спустилась, чтобы сделать себе чай, — моргает, скованно шепча. — И меня вдруг охватило сильное уныние, — часто сглатывает, словно во рту находится что-то, мешающее ей говорить.
— Тебе это знакомо? Вот так, неожиданно хватающая тебя грусть, печаль, я не знаю, — тараторит, сильнее сводя брови к переносице, а взгляд больше наполняется мрачностью. — Трудно объяснить то, чего сам не понимаешь, прости, — начинает жалеть, что вообще попыталась открыться.
И опять всем пространством овладевает тишина. Райли нежно давит на клавиши, морщась от кривого, неприятного звучания. Отвратно. Никаких способностей к музыке.
— Я всё детство играл на скрипке.
Янг перестает так активно моргать. Секунду пялится на клавиши, после поворачивает голову, уставившись на парня, который сжимает губы, скривившись от воспоминаний, вот только его неприятие отходит на второй план по значимости.
Губы Райли еле дрогают в улыбке. Она всеми силами пытается сдержаться, но выдает сбивчиво:
— Н-на скрипке? — не останавливает свое воображение, рисующее данную картину, и девушка шире улыбается, ладонью скрывая
— Я считал, это круто, — Дилан сам не понимает, что несет, просто, ему всегда казалось, что ни одну проблему не решить, если штурмовать ею голову, поэтому он переводит тему, отвлекая девушку чем-то нелепым. Держит руки в карманах, подходя ближе к длинной мягкой «скамье», а Райли двигается в бок, чтобы дать парню присесть:
— Правда? — она старается не смеяться, чтобы не смутить его.
— Да, поэтому всё детство я херачил на скрипке, — садится на другой край, уже не пытаясь коснуться Райли коленом. — Как ты догадываешься, я был далеко не социально приспособленным.
— А сейчас ты приспособлен? — девушка хихикает, утирая мокрые веки, а Дилан издает фальшивый смех, кинув на неё взгляд:
— Тонко, крольчатина, тонко, — и вновь смотрит на клавиши, вздохнув, прежде чем продолжить:
— Мать ненавидела скрипку. Я играл ужасно, она только и делала, что вынуждала меня бросить этот инструмент, а мне почему-то казалось, что за скрипкой будущее музыки… — щурит веки, задавая вопрос самому себе. — Серьезно, что со мной было не так?
— Было? — Райли не удерживает, зажав рот ладонью, чтобы не смеяться в голос, но не выдерживает на себе такой полный сарказма взгляд О’Брайена.
— Я это к тому, что… — кивает на пианино. — Ты не безнадежный. Ты просто тупица, — цитирует слова Райли, заставив ту снова широко улыбнуться:
— Ну… — качает головой, опустив внимание на свои колени, по которым стучит пальцами. — Так… Значит, скрипка? — искоса поглядывает на Дилана.
— Я ведь пожалею, что сказал, да? — он выдыхает, начав ладонями тереть холодные щеки. Улыбка Янг медленно сходит с лица. Усталость. Может, всё-таки стоит принять витамины?
О’Брайен отворачивает голову, позволив молчанию немного поглавенствовать. Здорово, что Дилан может развязать себе язык, но длительностью его речи никогда не отличались, так что ему нужно перевести дух. Помолчать. Девушка, вроде, сама не против. Она опять начинает проводить пальцами по клавишам, но давит еле-еле, чтобы звук был тихим, дабы не вызвать раздражения.
Парень почему-то обращает особое внимание тому, как осторожно девушка касается инструмента. Эта аккуратность, она… Она имеет значение, если мыслить немного шире. Как правильно относиться к человеку, который даже с неодушевленным предметом ведет себя предельно нежно? Словно у пианино есть чувства, и Райли не хочет их задеть.
Настолько глупые мысли приходят в голову после полуночи. Нет, правда, Дилан сам поражается нелепости своего разума, но всё равно позволяет сопоставить отношение Янг к другим, как к отношению к самой себе. Как относиться к Райли Янг-Финчер? Дилан слепо проявляет пошлость, да, руки распускает, но имеет ли это нужный эффект? Как-то подобное не замечается. Что насчет иного подхода? Никак до него не дойдет, что понятие «тепла» немного обширнее, чем он себе представляет. Это не только секс. Кто ему это объяснит? Никто. Приходится догадываться самостоятельно.