Считай звёзды
Шрифт:
— Многие подростки устраивают подобное, — подбирает слова. — Девятнадцать лет. Хотелось чего-то масштабного, — не заикается об отце, да и не жду его признания. Думаю, ему не хочется проводить день рождения в одиночестве ещё и по вине смерти отца. Я бы чувствовала себя разбито. Не стану изводить его вопросами, дабы добиться правды.
Поднимаю на него взгляд, исподлобья смотрю, чем вызываю на его лице хмурость, но без негатива. Дилан вынимает ложку изо рта, цокнув языком:
— Чё?
Я рада, что он здесь.
— Придурок, — опускаю голову, продолжив ковырять мороженое ложкой. Чувствую, как парень продолжает пялиться на
Последующие минуты кушаем в тишине, иногда улавливая громкий смех Лиллиан с верхнего этажа. Дилан поглядывает на часы, вздохнув с обречением:
— Завтра придется тащиться в школу, так что… — встает, пальцами подвинув тазик мороженого ближе ко мне. — Пойду спать, — обходит стол. Моргаю, ковыряя содержимое тазика, пока парень моет ложку, после направившись в коридор. Стискиваю зубы, но не злость движет мною. Ещё пару минут назад в сознании родилось одно желание, которое, как мне кажется, я не имею права игнорировать, поэтому быстро слезаю со стула, терпя боль в ногах, что неплохо отсидела.
Прихрамываю, выходя в прихожую:
— Эй, — держусь за дверной косяк, стоя немного под наклоном. О’Брайен поворачивает голову, затем встает полубоком, держа одну ладонь в кармане, другой сжимая ремень рюкзака, бьющегося о его голень. Парень с непринуждением уставился на меня, поэтому делаю короткие шаги, чтобы встать напротив. От скачка сердечного ритма начинаю совершать море разных действий, которые выдают мою несобранность, например, дергаю кончики волос. Заставляю себя опустить руки и начать рыться в карманах кофты:
— Я тебе кое-что дам, — не прекращаю двигать пальцами, находясь в поисках, и киваю на парня. — Закрой глаза.
Тот щурит веки, пустив смешок:
— Нет уж, — он не доверяет мне, я и не требую этого. Опускаю плечи, наклонив голову, и смотрю на него, сжав губы:
— Закрой, не хочу, чтобы ты видел.
— Нет, — Дилан делает шаг в сторону лестницы, так что дергаюсь к нему, используя козырь:
— Эй, ты мне дом порушил, можешь и выполнить просьбу, — поднимаю брови, в упор уставившись ему в глаза. О’Брайену не по душе эта затея. Он показывает свое отношение открыто, быстро скользнув кончиком языка по губам, взглядом упирается в стену, переступая через себя.
Представляю, как тяжело ему дается послушание. Он не из тех, кто позволяет помыкать собой. Еле сдерживаю улыбку, сжав в карманах пустоту. Получаю в ответ вздох, полный раздражения:
— Блять, — разводит руки, — окей, — опускает их вдоль тела, повторив вздох. — Но, — предупреждает, — если ты мне херанешь чем-то по лицу, режим мудака снова будет активирован.
— А ты его отключал? — изображаю удивления, на что Дилан реагирует фальшивой улыбкой, всё-таки сжав веки.
— Ладонью, — прошу, хихикая сквозь усталость.
— Да ёперный… — О’Брайен накрывает закрытые глаза рукой. — Я не шучу.
Вынимаю ладони, сжав и разжав пальцы, и набираю кислорода, чтобы сохранить ровное дыхание, правда, оно так или иначе собьется, как и биение сердца, которое от волнения выходит из нормы. На носках подхожу к Дилану, а тот притоптывает ногой, угрожая с неподдельной настороженностью:
— Ты — труп, если…
Действую быстро, чтобы не извести себя томлением. Протягиваю руки, обнимая парня, и крепко сжимаю, щекой уткнувшись в замершую грудь. Стискиваю,
Нервно облизываю губы:
— С днём рождения, — знаю, что поздравила его вчера, но в тот момент говорила это с желанием задеть парня. Сейчас мною движет иное. Желание дать ему понять, что не всем плевать.
Смотрит. Молчит. Не двигается.
Отпускаю, сцепив пальцы в замок за спиной, и прикусываю губу, отступая назад. Он ещё молчит. Смотрит на меня. Опускаю взгляд, поддаваясь смущению:
— Спокойной ночи, — тараторю, быстро обходя его, и так же спешно поднимаюсь на второй этаж. Скорее-скорее скрыться в комнате.
Захожу в помещение, хлопнув дверью, и поворачиваюсь к своей кровати, не прекратив сжимать нижнюю губу между зубами.
Лицо начинает гореть, поэтому прикладываю холодные костяшки к щеке. Стою, отпускаю мысли о произошедшем. Один раз могу позволить себе нечто подобное, так что…
Поднимаю взгляд в потолок, выдохнув.
Надеюсь, он там отомрёт.
========== Глава 23 ==========
Никогда бы не подумала, что буду так отчаянно ждать недели тестирований, на протяжении которой без лени собираться и рваться на занятия, предвкушая часовые контрольные. Школьная программа предусматривает подготовительные курсы к экзаменам, и меня переполняет облегчение от мысли, что можно проторчать где-то, оттянув момент возвращения домой. Одно сообщение отцу, оповещающее о моей задержке по вине учебы, — и у мужчины никаких претензий к моей персоне.
Так и проходят три дня, дарящих мне головную боль, ведь приходится в спешке готовиться к тестам по всем предметам. Это своего рода срез знаний, портящий твою психику на протяжении нескольких лет обучения.
Так же охота отметить незаинтересованность взрослых нами. Отец вспоминает обо мне, когда видит, что ужин не готов, или на полках скапливается пыль. В иных случаях, вниманием меня не одаряет. Не знала, что придет время, и мне будет необходимо сравнить себя с плинтусом, дабы избежать контакта с отцом. Причем, любого. Обычно, стремилась говорить, а теперь в этом нет нужды, поскольку у него есть человек, который будет его выслушивать — Лиллиан. Они жалуются на жизнь, на проблемы, но остается это между ними. Может, к лучшему? Мой мозг не будет переполнен излишним хламом.
В принципе, я медленно вхожу в режим сожительства со взрослыми, и готовка с уборкой более не вызывают неприязни и лени.
А О’Брайен… Он мастерски избегает меня после случившегося в прихожей. И нет, парень не грубит мне, не сбегает в комнату, видя меня в коридоре. Дилан начинает проводить больше времени, думаю, с Нейтаном, уходит рано на занятия, в школе мы не общаемся, а возвращается поздно вечером. Еда, которую оставляю ему, съедает. То есть… Нет серьезной вражды, так как мы просто не видимся. Только и слышу, как выходит из комнаты и возвращается в неё. Не могу сказать, что думаю на этот счет. Надеюсь, это не то самое затишье перед бурей.