Считай звёзды
Шрифт:
— Мне жаль, — хнычу, взявшись второй ладонью за дверной косяк, и глотаю комки в больном горле, прерываясь на вздох. — Мне правда жаль, — извиняюсь, сдавленно произнося. — Прости, — опускаю руки, от злости на себя сжав ладони, ногтями врезаясь в мягкую кожу. — Извини.
Нервно переминаюсь с ноги на ногу, не в силах стоять спокойно. Дилан переводит взгляд обратно на препараты, не меняясь в лице:
— Нейтан поехал за едой, — поднимает упаковки лекарств. — Есть пожелания? — голос ровный.
Моргаю. Меня толкает вина, поэтому делаю неуклюжие шаги к парню, придерживаясь за край кухонной тумбы:
— Прости, — встаю сбоку, чувствуя,
— Агнесс ещё спит? — хмуро интересуется, вдруг решив объяснить. — Они приехали позавчера.
— Ты обижен? — не могу не говорить об этом, не могу перестать нервничать, не могу стать менее беспокойной. Дилан издает тяжелый вздох, качнув головой:
— Нет, — кажется, он уже без причины перерывает лекарства, желая чем-то занять руки. — Я просто хочу спать, — закрывает аптечку, потянувшись ладонью к стакану воды. Изучаю лекарство, которое он оставляет. Для сердца. И чувство вины возрастает:
— Мне правда жаль, я-я, — заикаюсь, — я пыталась считать, — оправдание звучит столь нелепо, но не могу всё оставить таким образом. Меня начинает трясти, думаю, это заметно, ведь парень стреляет коротким взглядом на мои руки, пальцами который хватаюсь за ткань его рукава от кофты.
— Я не хотела, — я правда не хотела. Смотрю на него, но он не смотрит в ответ, и его хмурое лицо не дает мне понять, о чем он может думать или какие эмоции испытывать.
Я просто… Я боюсь, что потеряю друга по своей вине, потому что я просто… Вот такая.
— Дилан, — мычу, поддаваясь эмоциям, вызывающим слабую соленую жидкость в глазах. Осторожно дергаю его за рукав. Мне нужен ответ. Если я неприятна ему, то пусть скажет, я пойму, ведь… Боже, не могу смотреть на его синяки.
Он сглатывает, какие-то секунды смотря на свой стакан. Продолжаю смотреть, уже сжав губы и готовясь оставить его, чтобы больше не мешать своим присутствием. Дилан грубо дергает свою руку, за которую держалась, и мне охота расплакаться, но эмоции подобно камням встревают в глотке, поэтому молча собираюсь развернуться и уйти, но не позволяют сделать шаг назад. О’Брайен ладонью жестко хлопает по моему плечу, когда поворачиваюсь к нему спиной, и оглядываюсь на него, понимая, что он продолжает держать руку навесу, протянутой ко мне, пока вторая спокойно давит на поверхность тумбы. Моргаю. Глотаю комок. И с осторожностью совершаю короткий шаг к Дилану, развернувшись полностью и встав немного ближе, с опущенной от стыда головой. О’Брайен ладонью давит мне на плечо, заставляя подойти ближе. Поддаюсь, виновато шмыгнув носом, и встаю совсем близко, уткнувшись под его плечо. Парень рукой обнимает, грея пальцами мою спину, пока продолжает разбираться с лекарством, взяв одну капсулу. Я горячим лбом прижимаюсь к его груди, смотрю в пол, чувствуя, как О’Брайен осторожно водит ладонью по моей спине. И глубоко вздыхает, принимая капсулу внутрь.
Морщусь, пальцами мягко сжимая его кофту у самого края. Молчим.
Мне правда. Правда. Безумно жаль.
Прости, Дилан. Прости за то, что я «такая».
========== Глава 45 ==========
Быть «нормальной»
Daughter — I Can’t Live Here Anymore
— Я рада, что ты пришла в себя, — после долгих и душащих меня объятий, в которых я с удовольствием бы продолжала тонуть, Агнесс
Не могу ответить ей широкой улыбкой, но пытаюсь вести себя раскованнее, несмотря на свой внутренний переполох, вызванный последними событиями жизни. Сижу за столом по приказу подруги, которая сама берется за приготовление чая, без остановки интересуясь, не голодна ли я, но чувствую себя худо, возможно, из-за температуры, поэтому отказываюсь, но чай с ней решаю выпить. Розалин выглядит хорошо, даже отлично, думаю, внутрь неё наконец приходит стабильное спокойствие. Почему-то я убеждена, что его поддерживает никто иной как Нейтан. Надеюсь, он не натворит дел.
— Где Дилан? — Агнесс берет чайные пакетики. Они успели закупить продуктов? Да, я долго спала.
Начинаю нервно чесать пальцами локоть, отвечать стараюсь без долгих пауз, чтобы не демонстрировать своей скованности:
— Он ушел спать.
— Да? — рыжая удивленно смотрит на меня, разливая горячий кипяток по кружкам. — Хорошо. А то он эти два дня не спал. Нейтан говорит, это из-за сердца.
Сжимаюсь, отводя взгляд в сторону. Слышу за окном гул мотора. Престон вернулся?
— Я так люблю это место, — Агнесс довольно улыбается, протянув мне кружку, сама пока не садится, думаю, она так же слышит щелчок замка входной двери и ждет, когда войдет русый парень. — Когда Нейтан сказал, что вы здесь, я сразу же собралась. Правда, — вздыхает, мешая сахар в своей кружке. — Этому кретину не хотелось покидать комфортную зону города, — улыбается шире, когда порог кухни переступает русый с рюкзаком за спиной:
— Кретин? — повторяет слова рыжей. — Обо мне говоришь? — проходит к столу, они с Агнесс кривляются друг другу, выглядит забавно, я бы даже улыбнулась, если бы не чувствовала такую сильную тошноту. Отвращение к самой себе.
Держу кружку в холодных ладонях, оставаясь молчаливой наблюдательницей.
— Я просила купить яблочный, — Агнесс вынимает из рюкзака гель для мытья посуды и недовольно косится на парня, поставив свободную руку на талию. Нейтан ворчит, пихнув её бедром:
— Отвали, рыжая, — вынимает пакеты с продуктами.
— Чё? — словесная перепалка вызывает внутри меня непонимание. Они говорят так… Обычно. Будто ничего между ними не случилось. Такие простые люди в плане отношений. Завидно.
— Где Дилан? — Престон подходит к холодильнику, открыв дверцу, а Агнесс начинает передавать ему продукты. Я понимаю, что должна ответить, ведь подруга остается молчаливой, а свой взгляд русый бросает на меня, так что ерзаю на стуле, чувствуя себя дискомфортно от принуждения к разговору:
— Он спит.
— Спит? Я тут работаю за всех, а он…
— Нейтан, — Розалин закатывает глаза, на что парень морщится, опять кривляясь ей в ответ:
— Ладно, — парень вновь смотрит на меня через плечо, принимая упаковку сыра от рыжей. — А твоё здоровье как? Вы с ним оба какие-то больные…
— Нейтан, — Розалин тревожно озирается, словно что-то знает о моем состоянии, но мне не хочется выяснять это. Я просто пожимаю плечами, в очередной раз солгав:
— Всё хорошо, — отставляю кружку на стол. — Просто заболела, — поднимаюсь, заставив даже Престона проявить каплю вины, но я ухожу вовсе не потому, что он назвал меня «больной».