Считай звёзды
Шрифт:
— Мое терпение подходит к концу.
Шатаюсь по кухне, приближаясь к окну, чтобы отодвинуть занавеску и проверить, есть ли по ту сторону подозрительные личности. Тараторю сбивчиво:
— Знаю, — плотно задвигаю светлую ткань, с дурным предчувствием повторяя то, чем кормлю этого типа на протяжении долгого времени. — Деньги будут. Но мне требуется ещё время…
— Нет, — вот так просто. Он отрезает, пронзая своим голосом мой чертов мозг. Начинаю потирать затылок, сжав веки, дабы окунуться в себя и отрыть что-то рациональное и вменяемое. Не успеваю сообразить. Роберт опережает:
— У тебя не будет возможности
— Что? — роняю.
— Знаешь, нынче, если разобрать человека на органы, можно неплохо так заработать…
— Стой, — поднимаю свободную ладонь перед собой, будто хочу попросить человека остановиться, а взгляд оставляю опущенным. В голове возникают нежелательные предположения, но не верю им, ничему не верю, ибо этого не может быть.
— Я жду денег до двенадцати, — Роберт больше не станет церемониться со мной, он говорит спокойно, но с давлением, а я без остановки нервно двигаюсь по кухне, не в силах скрыть серьезную нестабильность в дыхании. — Как только стрелка часов доберется до отметки, я прострелю ей голову.
— Ты… — всё, что удается проронить.
— И ваш долг будет прощен, — начинаю пальцами сжимать волосы, корчась от сильнейшей боли в голове, что возникает от давления хриплого голоса, — но ты ведь понимаешь… — запрокидываю голову, кулаком стукнув себя по виску. — Я найду вас.
— Погоди, Роберт… — я не понимаю. Что. Он. Имеет. В виду.
— Я жду, — резкие удары гудков. Моргаю, замерев на месте. Продолжаю прижимать телефон к уху.
Нет. Я понимаю. Всё. Прекрасно. Оттого с паникой в глазах поднимаю взгляд на настенные часы. Руки без сил опускаются висеть вдоль тела, а мои губы приоткрываются, проронив тихое: «Что?»
Ведь этого не может быть…
Может.
Поражение двигательной системы тела и парализованное мышление не позволило бы мне сорваться с места, так как чем больше я осознаю, тем сильнее теряю себя среди панических ощущений, охватывающих меня и физически, и психологически. Если бы не шум со стороны коридора, я бы не сдвинулся. Но тут я срываюсь с места, бросившись к двери, и замираю на пороге, как и моя мать, которая держит в руке ручку от чемодана. На плече сумка. Она одета, выглядит так же, как и утром. Смотрит на меня, вижу легкий испуг в её глазах. Женщина слегка отступает, прижав к себе сумку, будто защищается в момент, когда я быстрым шагом приближаюсь к ней:
— Мам, — ладонью хватаю её за
— Дилан… — она щурится, оценивающим взглядом осмотрев меня с ног до головы. — Ты бледен…
— Мам, у него Райли, — я выгляжу, как безумный, но мне плевать, поэтому продолжаю сжимать дрожащей рукой её плечо, смотря в глаза с чертовой и жалкой для себя надеждой. — Ты понимаешь? — это не шутки, больше. — Пожалуйста, отдай мне деньги, — прошу.
— Райли — не моя семья, — женщина произносит это строго, без каких-либо чувств, заставив меня сорвать голос:
— Но моя! — кричу, не жалея сил, когда пихаю женщину в стену за её спиной. — Мать твою! — Лиллиан со страхом сжимает себя руками, уставившись на меня с испугом в глаза. — Просто отдай мне деньги!
— У меня их нет! — она срывается в ответ, когда до боли хватаю её за плечо, дернув на себя. — У меня их нет! — повторяет криком, заставив меня размахнуться кулаком свободной руки, треснув им по стене рядом с лицом женщины:
— Ты лжешь! — тяжело дышу, опустив сжатую ладонь. Сверлю взглядом глаза матери, которая с сожалением качает головой, вынудив меня повторить тише. — Ты лжешь.
— Мне очень жаль, — она сжимает губы. Смотрю на неё, сильнее сводя брови к переносице. Руки трясутся, и меня гнетет осознание — я не могу ударить её. Моргаю, не сдерживая то, что сидит внутри уже давно:
— За что ты… — облизываю губы, прикусывая язык. — За что ты меня так ненавидишь? — женщина смотрит в ответ, открывая рот, но не роняет слов, которых я ожидаю. Отпускаю её плечо, сделав неустойчивый шаг назад. Моя злость отходит на задний план, и теперь на лице остается только чертова детская разочарованность. Окончательная. Сглатываю, но ком остается в глотке, из-за чего произношу с надрывом:
— Пошла ты, — моргаю, не сдерживая эмоции, которые мать наверняка читает в моих глазах, оттого не может сохранять наш зрительный контакт и отворачивает голову. — Пошла к черту, — повторяю уже в движении, когда разворачиваюсь, помчавшись к двери. Распахиваю, спрыгивая с крыльца, минуя сразу все ступеньки. Бегу к машине, не следя за тем, как ускоряется биение в груди. Открываю дверцу, забравшись в салон, и активно глотаю холодный воздух, не сразу справляясь со связкой ключей. От паники, разыгравшейся в теле, не могу найти нужный ключ, поэтому без разбора пробую каждый, пока не вставляю один из них в зажигание, резко приступив к управлению автомобилем. Одна трясущаяся рука отвечает за вождение. Второй набираю номер Нейтана, прижав телефон к уху. Стучу пальцами по корпусу мобильного аппарата, не успеваю реагировать на дорогу, поэтому машина так криво едет, заезжая на тротуар.
Парень отвечает, не успев толком ничего сказать. Я рву его ушные перепонки своим надрывающимся голосом:
— Нейтан! Слушай внимательно! Райли попала к Роберту.
— Что? — по его голосу нетрудно понять, что он совершенно не к такой информации себя готовил, поэтому пытается обработать сказанное мною, но не могу дать ему время:
— Просто слушай! Не перебивай! — вряд ли он собирается, но мне требуется его полное внимание. — У меня в комнате, в шкафу, есть коробка, подписанная, как «Коннор». Открой её. Там лежит оружие. Патроны найдешь под матрасом.