Считай звёзды
Шрифт:
«Почему? По-моему, выглядит очень мило», - устало улыбается, ерзая на жесткой поверхности, и её губы растягиваются шире, когда он все-таки обращает свое внимание на неё. Да, хмурое, да, с ноткой раздражения, но парень заинтересован в её действиях, поэтому хранит молчание, пока она касается его кожи.
Отдергиваю руку, сохранив в груди сердитую напряженность, без которой теперь не могу смотреть на спящего Дилана.
Идиот ты, О’Брайен. Самый настоящий.
***
—… Я тоже переживаю, — ложь. Опять. Готовлю себе ужин, время уже позднее, а за весь день съела только йогурт с черникой.
Говорю с Агнесс по телефону, уверяя, что меня заботит происходящее с нашей компанией. Понимаю её волнение: ни с того, ни с сего такие перемены в отношениях между мной и Остином ставят в тупик тех, кто знает не достаточно для составления выводов. Приходится лгать, что не имею понятия, в чем причина. Когда-нибудь, оставшись наедине с подругой, расскажу всю правду, но не сейчас.
«Нам нужно как-то встретиться, — Агнесс уже давно хочет заночевать в сугубо женской компании, думаю, у неё так же накопилось горы всего, что хочется выложить. — Когда ты свободна?»
Прижимаю к уху телефон, пока мешаю капусту на сковородке:
— Ну… — могла бы сегодня, но не хочется оставлять в своем доме человека, состояние которого мне пока неясно. — Может, на следующих выходных?
«Да, думаю, можно…», — слышу огорчение в её голосе. Хотела встретиться сегодня? Я тоже не против сбежать из этого дурдома.
Слышу шаги со стороны коридора, поэтому автоматически вскидываю взгляд на часы на стене. Восемь вечера. Этот тип проспал весь день. Практически не слушаю Агнесс, выключая плиту, и тихо шагаю к порогу, выглянув с кухни, но проследить за передвижением парня не выходит. Он сразу же пропадает за дверью гостиной. И я догадываюсь, за чем он туда направляется.
«… Я хотела тебе кое-что рассказать насчет О’Бр…»
— Я перезвоню, ладно? — перебиваю Агнесс, не дождавшись её ответа, и сбрасываю вызов, проходя через коридор к порогу гостиной. Встаю в дверях, сложив руки на груди, и изгибаю брови, следя за тем, как парень открывает ящики и створки шкафа. Ищет алкоголь. Господи, совсем никакой силы воли.
Дилан не подозревает о моем наблюдении за ним, поэтому наверное так спокойно двигается к двери в погреб, но, дернув за ручку, обнаруживает её запертой. А что? Я умнее, чем кажется. Ключ только у меня и отца.
Такое ощущение, что Дилан сейчас в неком вакууме, не пропускающем никакие звуки, отчего парень не слышит мои шаги во время приближения к нему. И именно поэтому, догадываюсь, он оборачивается, оставаясь в полной неготовности к встрече со мной. И вздрагивает, ругнувшись:
— Мать твою, — шепчет на выдохе, шагнув к стене, от меня. Торможу, всё так же держу руки сложенными на груди, недовольно смотрю на него в упор. Дилан выглядит… Ну, как по вашему может выглядеть парень, не просыхающий на протяжении нескольких дней? Серьезно, это надо прекращать. Смотреть противно. А запах? Тянет перегаром, разве подобное может нравиться?
— Хватит пить, — грубо и жестко. В таких случаях нужно именно так давить на людей. О’Брайен закатывает глаза, но этот жест вызывает головную боль, и парень прижимает
— Я серьезно, — твердо стою на своем, не страшась зрительного контакта. — Прекращай, иначе мне придется сообщить твоей маме.
Было лишним упоминание Лиллиан, оно даже вызывает легкую жалкую усмешку на бледном лице того, кто прекрасно знаком с женщиной. Да, если бы Лиллиан хотела, она бы давно обратила внимание на «зависимость» сына и приняла бы меры помощи. А что мы видим? Я, лично, ни черта не замечаю.
Даже мой отец проявляет большую заботу, чем она. Хотя, у женщины самой проблемы с перепадами настроения, может, когда ей станет легче и спокойнее, она усерднее займется Диланом? Не мне гадать, не мне морочить голову.
— Отвянь, а, — он мучительно морщится, демонстрируя свое состояние, но не пропускаю его, качая головой:
— Ты понимаешь, что алкоголь тебе не поможет?
— Сейчас я ни хера не понимаю, — Дилан опускает руку, нервно сдавливая ладонь в кулак, ведь я явно раздражаю его своим давлением. Общаюсь, как с глупым мальчишкой, но если не я буду вправлять ему мозги, то кто?
— Тебе не нужен алкоголь, — слежу за тем, как он кусает губу, притоптывает ногой. Нервы. Ему нужен алкоголь, и это видно по поведению его тела. Пальцы трясутся, часто моргает, а взгляд почему-то не концентрирует на мне. Дилан не смотрит в ответ, избегая зрительного сопротивления.
— Эй, — начинаю переминаться с ноги на ногу, привставая на носки, чтобы мечущийся взгляд парня как-то остановился на мне, но этого не происходит. О’Брайен предпринимает попытку обойти кресло, но быстро миную его, вновь перегородив дорогу. Я больше, чем уверена. Он будет искать алкоголь. Или пойдет и купит его. Тоже вариант, так что требуется каким-то образом воздействовать. Но как? Если бы я была его близким другом, то знала бы пути. Но я — никто. Я не знаю О’Брайена.
Дилан уже тяжелее и активнее дышит, нервно сжимая и разжимая тканевую поверхность кресла, и говорит он с большей сбивчивостью:
— Крольчатина, — запинается, постоянно сглатывая. — Я серьезно, уйди к херам, — понимает, что в таком состоянии мне удастся его ударить, повалить, толкнуть. Он же еле держится на ногах. Удивительно, как ему вообще удалось спуститься.
— Куда ты собираешься? — веду себя сдержанно. — Хочешь, я налью тебе воды? — поднимает голову, уставившись с морганием в потолок. Дышит. Мокрой от скачущего давления ладонью трет обветренные губы.
— Я принесу тебе лекарства, иди и ложись, — я бы на его месте вообще не вставала с кровати.
Дилан ругается, корчась от злости и болевых спазмом в животе, и рукой пихает меня в плечо, пробивая себе путь, но перехватываю его запястье, крепко сжав пальцами холодную кожу. Может, у него сильно сжимаются сосуды, поэтому он носит кофты, чтобы согреться?
До черта холодный, но не могу на это отвлекаться. Не в данный момент.
— Слушай, знаю, ситуация дерьмовая… — прерываюсь, когда парень оборачивается, с долей ярости дернув свою руку, чтобы вырвать её из моей хватки, и продолжает идти, покачиваясь. Спешу за ним, проглотив неуверенность: