Считайте это капризом…

Яковлева Елена Викторовна

Марина вздохнула: с Полиной получилось особенно нехорошо. Вдруг она подумает, что Марина получила ее записку, но не захотела с ней встречаться? Пожалуй, стоит все-таки ей написать. Взять адрес у директора пансионата и написать. Одна польза была от этого каперанга — подсказал, как добыть нижнереченский адрес сестер Коромысловых. Завтра же с утра пораньше она пойдет к директору и узнает адрес. Приняв столь мудрое и дальновидное решение, Марина почувствовала себя несколько уверенней. Еще бы Петьке позвонить, жалко, денег нет. Не одолжить ли у Галы?

Нет, пожалуй, не стоит. Потерпит как-нибудь. Интересно, долго будет идти перевод из Москвы? Если дольше десяти дней, она этого просто не переживет.

Глава 13

СТАРЫЙ КОЗЕЛ

Директор здорово опаздывал на работу, или, выражаясь казенным языком, немного задерживался. Марина ждала его в коридоре, устроившись в довольно жестком кресле, вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, то есть купаться в море и загорать на пляже. В конце концов директор объявился, причем не один. За ним, бормоча на ходу, семенила Ксения Никифоровна, дежурная с Марининого этажа.

— Да что же я могу поделать, Пал Николаич, когда уже третий телевизор ломается! — жаловалась она.

— Вызывай мастера, они же на гарантии!

— Вызывала, уже три раза вызывала…

Директор, заметивший Марину, не дал Ксении Никифоровне довести мысль до конца.

— Вы меня ждете? — спросил он у Марины.

— Вас, — Марина встала с кресла. Директор посмотрел на нее с некоторым удивлением:

— Что, опять кто-нибудь пропал? Марина поспешила его успокоить:

— Да вроде бы нет…

Директор вздохнул с облегчением:

— А то тут с вами с ума сойдешь: то тонут, то пропадают…

— Нет-нет, я к вам не поэтому, — еще раз заверила его Марина. — Мне просто нужно с вами поговорить.

— Поговорить? — задумчиво проговорил он. — Н-ну, тогда проходите. — И, отперев дверь своего кабинета, пропустил Марину вперед.

— Пал Николаич, — снова застрекотала дежурная, — а как же…

Но тот ее решительно перебил:

— Потом, потом…

Марина в глубине души поразилась такому его вниманию к ее скромной персоне, попыталась найти этому какое-нибудь объяснение, да так и не нашла.

Директор бросил ключи на крышку стола, покрытую стеклом.

— Ну что там у вас опять стряслось? — осведомился он и провел ладонью по своему лысому черепу, словно приглаживая невидимую шевелюру. А в его голосе Марине почудились беспокойные нотки. С чего бы это, интересно?

— Да ничего не случилось, — ответила она. — Я всего лишь хотела попросить у вас адрес Валентины Коромысловой.

— Коромысловой? Это той, что утонула? — переспросил директор.

— Ну да.

Директор нервно забарабанил пальцами по стеклу на столе:

— А зачем он вам?

— Тут была ее сестра, Полина, и очень хотела со мной поговорить, но мы с ней, к сожалению, разминулись…

— Вот как… — пробормотал директор, открыл несгораемый сейф, достал из него какую-то коробку и стал рыться в ней, видимо, искать ту самую анкету, в которой был записан адрес и прочие

данные Валентины Коромысловой. Рылся он довольно долго, и в какой-то момент Марина с удивлением обнаружила, что руки его трясутся. — Что-то никак не найду, — пожаловался он, не поднимая головы.

А Марина вдруг ясно осознала, что на самом деле он просто не хотел находить анкету Валентины Коромысловой! А на память пришел рассказ «гороховой» Вероники: «Он даже от нее закрылся в своем кабинете, а она орала, что выведет его на чистую воду». Марина с благодарностью приняла подсказку от внутреннего суфлера и четко, с чувством, толком, расстановкой, как диктор, докладывающий по телевизору долговременный прогноз погоды, произнесла:

— Павел Николаевич, я все знаю. Директор вздрогнул, дернулся, и коробка с анкетами с грохотом упала на пол. Он посмотрел на разлетевшиеся листки и потерянно спросил:

— Что вы знаете?

— Все, а главное, я знаю, что вас с Валентиной Коромысловой кое-что связывало.

После этих слов несчастный Павел Николаевич рухнул на жалобно скрипнувший под ним стул и снова обхватил свой стерильный череп ладонями, словно пытаясь спрятаться. На столе зазвонил телефон, он нехотя отнял правую руку от головы, поднял трубку, рявкнул: «Я занят!», наморщил лоб и глухо выдавил из себя:

— Я так и думал, я так и думал, что добром это не кончится. Старый козел, решил травку пощипать на воле, козел, козел…

Марина молчала, ожидая, когда он заговорит конкретнее.

И он заговорил, по-прежнему не глядя ей в глаза:

— Ну сами посудите, в чем моя вина? Хотя с вашей, женской, колокольни все, конечно, выглядит по-другому… Откуда же я знал, что она несовершеннолетняя, когда ей на вид все тридцать дашь?! Такая разбитная деваха, всю дорогу «гы-гы-гы» да «га-га-га», с намеками… А-а-а, какие там намеки, когда она напрямую заявляет, мол, давай, парень. Ну не знал я, что она несовершеннолетняя, не знал!

Марина никак не могла взять в толк, о чем речь, а главное, о ком речь. Если о Валентине Коромысловой, то какая же она несовершеннолетняя? Уж той-то точно был тридцатник, причем полный.

А директор склонил голову еще ниже, чуть ли не носом уперся в столешницу, и голос его стал таким глухим и безжизненным, словно раздавался из-под крышки гроба:

— Короче, все у нас с этой девкой было по обоюдному согласию, ну, встретились и разбежались, курортный роман, одним словом. Можете не верить, но я этим никогда не злоупотреблял, только раз в году, когда жена ездила мать проведать в Тихорецк, и всегда все обходилось нормально, без проблем… И я ведь, заметьте, никого не обманывал и не соблазнял, только исключительно добровольно… Ну, знаете, есть такая категория женщин, для которых это просто, и я только с ними… И Машка эта такая же… Опять же, говорю, она выглядела как минимум на двадцать пять, а не на шестнадцать! Глупая к тому же, как пробка… Да она бы до такого и не дотумкала, если бы ее Коромыслова не подучила!