СД. Двадцатый том. Часть 1
Шрифт:
Как и в целом — во всем смертном регионе.
Очередная молния ворвалась было в пещеру, но столкнулась о скрещенные топоры гнома. Тот взревел раненным бизоном, после чего заставил запылать руны на стали, а затем и сам предстал окутанным лавой и огнем.
Постепенно, с трудом, но смог поглотить молнии и впитать их в себя.
То, что нужно…
— Доверьтесь мне! — выкрикнул Хаджар, обнажая Синий Клинок.
Отряд, в последний раз обменявшись взглядами, с решимостью воинов, коими они и являлись, вышли из пещеры. Небо над ними заволокло темными тучами — предвестниками
Силы, что прежде заставила сгинуть не одно поколение горцев.
Глава 1745
Атмосфера задрожала от напряжения, когда Хаджар вместе с отрядом выступили против Дикого Бога, властительницы бурь и штормов.
Каждое движение воинов внешне казалось скупым, но если приглядеться, то становилось понятно, что даже малейшие их движения рассчитаны и точны. Ни лишнего вздохи или взгляда не позволяли себе их тела.
Каждый из Небесных Лисов был готов сыграть свою роль в даже неизвестном им плане. Настолько крепко была их вера друг в друга, взращенная за почти полтора века совместных приключений и сражений.
А буря постепенно зарождалась в темных небесах, обещая подарить битве гневную мелодию небес, рассерженных наглостью смертных, осмелившись выступить против их творения.
Когда Громовая птица, распахнув клюв, взмахнула крыльями и сорвалась с пика в их сторону, Шакх взмахнул саблями. Энергия и терна закружили вокруг него в энергиях столь чуждых этому краю снегов и льдов.
Внезапно торнадо из песка выстрелила в небо и теплые, сухие ветра накрыли часть горы барханами, из клубящихся песков которых показались огромные песчаные волки.
Едва ли осязаемые звери закружили по воздушным тропам вокруг птицы, пытаясь растерзать своими клыками из крепчайшего и острейшего стекла её перья молний, заставляя Дикого Бога отвлекаться на их стремительные атаки — каждая из которых хранила в себе удары сабель Шакха.
А в это время Лэтэя уже успел переместиться на соседний пик и запылало её копье. Каждый выпад и каждый удар воительницы протягивался через пространство небесным светом. Но не тем, что встречает путника радостными лучами утреннего солнца. Нет. Каждый удар копья Лэтэя оборачивался холодным и даже в чем-то мрачным шлейфом падающей кометы, заставляя Дикого Бога отвлекаться от волков и прикрывать уязвимые точки перьями-молниями.
Арнин, спрятавшись в тенях, не мог оторвать взгляда от происходящего.
Даже во время битвы с могучим Диким Богом Хаджар и его отряд оставались внешне непоколебимыми, умудряясь сохранять решимость и хладнокровие.
Их практически идеально скоординированные атаки умудрялись раз за разом выбивать из тела и крыльев Громовой Птицы все новые и новые перья-молнии, и постепенно блеск птицы ослабевал, пока Арнин, наконец, не понял, в чем замысел Безумного Генерала.
Ветер вокруг сражавшихся постепенно стихал, а гроза над головой, казалось, теряла свой запал, отражая постепенную слабость, накатывавшую на Громовую Птицу.
Небесные Лисы тут же воспользовались открывшимся для них окном, и втрое усилили
Пустынные волки Шакха и он сам, окутанные вихрями раскаленных песков, то и дело врывались в бой, а их неустанные, несущие погибель атаки, отвлекали внимание монстра от остальных.
Выпады Лэтэи, оставляя за собой шлейфы падающих звезд, осыпались на существо и каждый из них неизменно попадал в те места, где птица лишилась перьев-молний.
Артеус, ослабленный недавним противостоянием, сосредоточился на чарах поддержки. Таинственные слова срывались с его уст, заставляя вспыхивать все новые и новые волшебные символы и иероглифы. Те танцевали вокруг членов отряда, поглощая или перенаправляя в небо перья-молнии, каждое из них способно расколоть горный пик и сжечь целый город.
Воздух гудел от энергии его чар, а сама ткань реальности продавливалась под несгибаемой волей чародея.
Хаджар, буквально слившийся с ветром, ураганом кружился вокруг Громовой птицы. И каждый его удар, рассекая броню из молний, глубоко врезался в плоть монстра. Ветер, казалось, пел голосом силы атак генерала, воспевая его мощь и умения, будто пытаясь заглушить вой отступающего шторма перед лицом той бури, что зарождалась в груди безумца.
И тут птица распахнула пасть. Все перья на её теле разом вспыхнули, и энергия протянулась длинными вспышками по всей плоти монстра, пока не собралась в пучок света внутри клюва.
— Кья! — пронзительный крик разрезал пространство, а следом за ним поток молний единым порывом разметал пустынных волков.
Он опалил Шакха, отбросив того в сторону; разбил выпады Лэтэи, едва не заставив ты исчезнуть внутри искр электричества, но Артеус вновь ударил посохом и каскад волшебных символов непроницаемым куполом накрыл воительницу.
Один только Хаджар остался недвижим. Неожиданно плавными и легкими движениями, будто он находился не в пылу сражения, а беззаботно бренчал струнами Ронг’Жа, он провел мечом по воздуху.
И тут же разъяренная буря развернулась за его спиной. Она закружилась ветрами столь же могучими, сколь и холодными. Те обступили молнию Дикого Бога, заставив ту изменить свое направление и, выгнувшись дугой, врезаться в прижавшегося спиной к скале Албадурта.
Гном напрягся, надулись его могучие мышцы. На этот раз не одинокая молния ударила в скрещенные топоры, а целый сонм ей подобных.
— А-а-а! — завопил гневом битвы Алба-удун, но решимость не гасла в его зеленых глазах.
Камни и скалы, оборачиваясь лавовыми потоками, втягивались в тело гнома, давая тому силы сопротивляться удару Громовой птицы.
Хаджар, пользуясь моментом, когда Дикий Бог из-за затянувшейся атаки не имел возможности защищаться, окончательно слился с ветрами. Его движения настолько ускорились, что он стал неуловим даже для наметанного взгляда оборотня.
Генерал обрушился на противника порывами, внутри каждого из которого расправлялись крылья птицы Кецаль. Удары меча невиданного могущества, бросавшие вызов целостности полотна небес, крушили плоть Громовой птицы, ломая её кости и орошая горы золотой кровью.