Сдаться ты всегда успеешь
Шрифт:
– Ч-что? Нет, Ася, нет… просто… давай все-таки чайку, - вздыхаю, капитулируя и решаясь рассказать о новом знакомстве.
– Рассказывай тогда, тихоня ты моя, - вопросительно смотрит на меня, подливая чая в кружку.
– Неделю назад в сквере около супермаркета я познакомилась с мужчиной… - начинаю свою речь.
– И?
– подбадривает взглядом, - хорош?
– Очень хорош, с рук не слазит, - имею в виду Мишутку, но Аську решаю подразнить, слишком уж прозорливая у меня подруга.
– Так сразу?
– удивляется
– Вот нынче мужик пошел, не женщин на руках носить, а сами скорее на шею заберутся.
Я рассмеялась от ее слов и сделала глоток горячего чая:
– Он удивительный, смышленый, красивый, если бы все мужчины были такими, - мечтательно протягиваю я, пряча свои глаза, в которых наверняка читался смех.
– Ты сейчас о каком-то мифическом мужчине говоришь или реальном?
– Реальнее не бывает. Ему всего два годика, но он потрясающий…
– Что? Маша, у тебя, может быть, температура поднялась? Два годика? Это же ребенок!
– восклицает подруга.
– Ребенок, - снова смеюсь и, стрельнув глазками, делаю еще глоток чая, - Прикатил прямо к моим ногам, Мишуткой зовут.
– Даже так, а папа у него кто?
– лукаво интересуется подруга.
– А папа у него мужчина, не поверишь.
– В это я как раз таки верю, но почему сразу все не рассказала?
– Потому, что неважно все это, - вздыхаю, уставившись в кружку.
– Я не хочу все переживать по новому кругу. Не хочу, чтобы взрослые играли, а потом страдали дети. Если бы ты только видела Мишутку, то поняла бы, о чем я.
– А я боялась того, дорогая, что неудачный опыт с Гришей будет определять твое будущее. Не все мужчины такие, как этот… - замолкает, откашливаясь.
– Кхм, нехороший человек.
– Только боль Настеньки от этого не меньше.
– Да, бедное дитя, с таким-то папашей. Кстати, ничего от него не слышно? Не звонил, не умоляя вернуться?
– Нет, а я так переживаю за малышку, как она там сейчас, что с ней? Она же такая маленькая, - у меня на глазах появляются слезы, а внутри снова все жжет от боли.
– Держись, дорогая, не в наших силах что-либо сделать. Гриша - ее отец, можем лишь надеяться, что он не сделает ей больно.
– Ей плохо там. Очень плохо. Я точно знаю.
– Да откуда ты можешь знать, Маш? Ты что, подглядывала за ними?
– вспыхивает подруга.
– Я…я видела их всех вместе…
– Всех? Это с женой его? Почему тогда молчала? Теперь понятно твое состояние.
– Это было в тот же день, когда я с Мишуткой познакомилась, - тяжело вздыхаю и продолжаю: - Они сказали Насте, что я ее бросила. Ей плохо там, понимаешь, она несчастлива, да и Лена эта - как схватила ее за ручку, а она же малышка еще совсем.
– Да уж. А Лена, я так понимаю, под стать своему мужу, два сапога пара. Ну, не расстраивайся ты так, они все это из-за ревности.
– А если она бьет девочку?
– озвучиваю страшную догадку.
– Она могла бы? А
– После того, как он поступил, я уже ничего не знаю.
– Одно дело - женщина, другое - дитя, - заключает подруга, и я была готова согласиться, но ни в чем не могу быть уверена.
– Если бы ты знала, как мне хочется верить, что Гриша не даст дочь в обиду.
– Будем надеяться, все равно ведь не в силах что-либо изменить. А вот к этому своему, новенькому, как его?
– Антон.
– К Антону приглядись, мало ли что, знаешь ведь, жизнь - она непредсказуемая штука. Не знаешь, где потеряешь, а где найдешь.
Мы еще долго сидели в кухне, говоря обо всем и ни о чем сразу. Ася права - жизнь непредсказуема, но мне бы хотелось знать, что ждет меня впереди, потому что слепо доверять я больше не готова. Однажды я совершила эту ошибку, доверившись не тому мужчине, а теперь, ладно уж - я, но ребенок расплачивается своей болью.
Мы укладываемся спать уже поздно ночью, потому что завтра ни одной из нас не нужно рано вставать на работу. Ася долго ворочается рядом, а я просто смотрю в потолок, думая о том, как там маленькая девочка с чужой женщиной, которую совсем не знает, но которую должна называть мамой.
Утром меня будит громкий звонок мобильного телефона, а я, открыв глаза, нащупываю его на полке возле кровати. Аси рядом нет, но слышен шум воды в ванной, видимо, проснувшись, сразу же убежала принимать душ. Переведя взгляд на экран, вижу мигающее имя - Антон и, долго не думая, поднимаю трубку:
– Привет.
– Здравствуйте, - отвечаю немного хриплым после сна голосом.
– Опять на «вы»? Мы же договорились, Маша, - по-доброму поругал мужчина, который, я точно могла слышать, улыбался.
– Простите, прости, забыла.
– Я тебе не разбудил?
– Честно - разбудил, но уже пора вставать, - потянувшись, улыбаюсь солнечному воскресенью.
– Прости, Мишка рано встал, подумал, и ты уже проснулась.
– Ничего страшного, как там Мишутка?
– Хорошо, о тебе спрашивал.
– Да? Передавай ему привет, - улыбаюсь, вспоминая ребенка.
– Передам, обязательно. Я почему звоню - поговорил с сестрой, и она ждет тебя в понедельник на собеседование.
– Антон, не надо было, это лишнее.
– Ничего не лишнее. Мне это ничего не стоило.
– Спасибо тебе за такую возможность, - спокойно отвечаю я, снова прикрыв глаза.
– Не за что, я рад тебе помочь.
Завершив разговор, я в смятении откладываю телефон на подушку рядом. Антон все-таки помог, а с маленькими детками работать сложнее. Не то, чтобы я не знала основ - знала, и очень хорошо, но я страшилась собеседования, и все из-за отказов в школах, которые я посетила после института. Да и Антона-то толком не знаю, а здесь его сестра, как-то уж совсем не по себе становится.