Сделать все возможное
Шрифт:
Он провокационно влияет на меня, и я до сих пор не могу описать всю свою любовь к нему. Масштабы чувств, которые я испытываю к старому врагу, временами, пугают меня. Недавно я лежала в постели, пытаясь читать, но вместо этого, смотрела, как он спит, задаваясь вопросом, сколько ещё времени мы будем так жить. Я потратила двадцать восемь лет своей жизни, ненавидя его, и кажется справедливым, если нам удостоено прожить в два или три раза больше, заглаживая свою вину.
Он наклоняет голову, вероятно,
Ему не трудно догадаться.
При виде его, в этом смокинге, мои мысли весь день блуждают где-то рядом с канавой.
Он улыбается, и проповедник объявляет, что доктор Маккормик может поцеловать невесту. Я возвращаюсь к церемонии как раз вовремя, чтобы увидеть, как он целует мою маму. Она почти в обмороке, ничего удивительного: она спятила, и абсолютно безумно влюбилась в Донни. Это его настоящее имя, но я отказываюсь его так называть. Для меня он всегда будет доктором Маккормиком или доктором Папой, как я в шутку начала его называть.
Толпа ликует. Лукас хлопает в ладоши, и я протягиваю маме букет, чтобы они впервые смогли пройтись в качестве супружеской пары.
— Я люблю тебя, — говорит она мне прямо перед тем, как доктор Маккормик утаскивает её.
Я не могу быть ещё счастливее за неё. Они идеально подходят друг другу, и наш холодильник, покрытый магнитиками, привезёнными со всех их путешествий, доказывает это.
Лукас подходит к алтарю и подставляет мне локоть. Я принимаю его и вместе мы следуем за женихом и невестой.
— Сколько слов из всей речи ты уловила? — шепчет он.
— Три. Максимум четыре.
— Да, я тоже.
— Когда мы решим пожениться, давай устроим свадьбу на пляже или еще где-нибудь, чтобы нашим гостям было на что посмотреть, пока они игнорируют клятвы.
— Да, — соглашается он. — Или мы могли бы просто сделать это в кинотеатре?
— Умно. Мы будем подавать попкорн в качестве закуски, а на заднем плане, на экране, будет идти Борн.
— Мне нравится ход твоих мыслей, Белл.
Мы подходим к задней части церкви, и он целует меня в щеку.
— Просто для ясности, — говорю я, — это не было предложением, верно?
Он ухмыляется.
— Нет. Я запланировал его на потом. Во время моего тоста.
Мои глаза широко округляются.
— Ты не посмеешь этого сделать. Не перед всеми этими людьми.
Он кивает.
— Ты права. Лучше я сделаю это прямо здесь. Прямо сейчас.
Он поворачивается ко мне.
Меня трясет. Он должно быть шутит. Из церкви выходят люди и с интересом наблюдают за нами. Мы практически под микроскопом.
Но тут Лукас улыбается.
— Что-то случилось? — спрашивает он.
— Очень смешно.
Он смеётся, потому что время от времени ему всё ещё нравится мучить
Я поворачиваюсь и направляюсь прямо к столику в углу. Он следует за мной.
— Вообще-то, у меня уже есть кольцо.
Я улыбаюсь.
— Я знаю. Я нашла его в ящике с носками, когда только переехала и искала место для своей одежды. — Я протягиваю ему бокал шампанского. — Это было год назад.
Он убирает свободную руку в карман. Я не могу не задаться вопросом, лежит ли оно там прямо сейчас.
— Да, оно у меня уже давно.
— Как давно?
— Я попросил его у мамы в тот же день, когда узнал, что ты переезжаешь в Гамильтон.
Он заканчивает свое признание долгим глотком шампанского.
— Самонадеянно, — говорю я, хотя мою мегаватную улыбку не так-то легко и скрыть.
— Возможно. Но я предпочитаю считать это уверенностью.
Мы оказались в небольшой беседке, вдали от толпы. В течение следующих нескольких минут — это только мы: он и я. Потом, нам нужно будет пройти в зал, произнести свои тосты, штурмовать бар и танцевать весь вечер напролёт.
— Ты можешь спросить меня. Я скажу да.
— Я ждал подходящего момента. Я хочу, чтобы все было идеально.
— Как насчет сегодняшнего вечера, когда мы пойдем домой? Мы примем ванну, снимем эту душную одежду, и ты сможешь спросить меня.
— Разве это не должен быть сюрприз? Не думаю, что ты можешь диктовать условия моего предложения.
Я улыбаюсь и наклоняюсь вперед. От него исходит его фирменный аромат, который я люблю.
— Ну, наверное, для некоторых людей это возможно, я думаю, что пережила достаточно сюрпризов на всю свою жизнь, особенно, от тебя.
— О, правда?
— Да. Как тебе такой? Оказывается, мой заклятый враг - человек, которого я презирала и с которым соперничала с самого рождения - любовь всей моей жизни.
— Вот это сюрприз.
Я быстро целую его в щеку.
— Я должна была и дальше соревноваться с ним. Это было в моих планах следующие сорок или пятьдесят лет.
— А что теперь в твоих планах?
— Хм, не уверена, — я подмигиваю. — Брак... дети. По крайней мере, двое?
— Трое, — говорит он, обнимая меня за талию.
— ЧЕТВЕРО, — я поднимаю ставки, все еще делая это соревнованием.
— Полегче, давай начнем с одного и посмотрим, как пойдет дальше.
Я улыбаюсь и делаю глоток шампанского.
— Хорошо, но где же будет жить наша свора детей?
— Может быть, дом с акрами земли и верандой.
— Мне бы этого хотелось.
— И собакой.
— Да. Определенно с собакой.
— Лукас?
— Да?
— Думаю, тебе стоит спросить меня сегодня вечером.
— Дэйзи?
— Да.