Сделай что сможешь. Развивая успех
Шрифт:
Косматый облак и высокий крон.
Зеленый травк ложится под ногами,
И сам к бумаге тянется рука.
И я шепчу дрожащие губами:
«Велик могучим русский языка!»
Вспомнил я не всю пародию, но и того, что вспомнилось, хватило — смысл издёвки поняли многие. Кто-то из собравшихся улыбался, кто-то смотрел с недоумением. А вот месье Грегуар ничего не понял и первым захлопал, к нему присоединились остальные. Больше всех хлопал Никола и лыбился, паразит, во все тридцать два зуба,
После уж она немного успокоилась и подошла ко мне.
— Александр, вы хоть понимаете, что это подло?
— Нет, не понимаю. А в чём подлость?
— В том, что вы выставили месье Грегуара на посмешище.
— Тут вы заблуждаетесь: на посмешище он выставил себя сам. Вы, полагаю, не слышали, как месье Грегуар, когда мы приехали, посмеялся над французским произношением поручика Пинского и посоветовал ему ещё поучиться.
— Нет, этого я не слышала, — смутилась Екатерина Павловна.
— А там, представьте себе, чуть до дуэли дело не дошло, еле замяли конфликт. И после этого месье Грегуар имеет наглость сочинять свои вирши на паршивом русском, да ещё и читает их во всеуслышание.
Баронесса задумчиво посмотрела в сторону проштрафившегося француза и, не поворачиваясь ко мне, тихо произнесла:
— И всё же вы могли бы быть более благородным, сочиняя стихи. Не нужно следовать дурным примерам.
— Ну, признаюсь, я так и хотел поступить, но вы попросили сочинить ИМЕННО ТАК, как месье Грегуар.
Екатерина Павловна с удивлением взглянула на меня, потом до неё дошёл смысл моих слов, и она слегка покраснела, опустив глаза. Ух ты, киса покраснела! Да разве такое бывает в природе? Сколько её знаю, она не краснела ни при каких обстоятельствах, даже когда злилась, и то бледнела. Вот честно, я потрясён.
А далее она вообще убила своей фразой:
— Да, это моя вина, я высказалась неосторожно. Прошу меня простить.
Баронесса до сего момента никогда не признавала свою вину и не извинялась. Никогда и ни перед кем. По крайней мере, ни я, ни тот же Никола о таких случаях не слышали. Даже если все окружающие говорили, что она не права, Кошелеву было не переубедить.
Блин, да что же это на свете деется? Мне уже страшно становится, что дальше-то будет. Какие ещё изменения в поведении у неё могут возникнуть? Неужели киса, невзирая на присутствие окружающих, прямо сейчас упадёт в мои объятия с криком: «Я вся твоя!»?
К сожалению, подростковая фантазия, промелькнувшая тогда в моей голове, не осуществилась, но зато с того пикника у нас наладились взаимоотношения. М-да… осталось только перевести их в горизонтальную плоскость. Но тут пока подвижек нет. Ха, «уж я к ней и так и этак, со словами и без слов», а она моих намёков в упор не замечает. Однако отчаиваться, как какой-нибудь юнец, я не собираюсь, со временем возьмём и эту крепость. Всё-таки опыт в таких «баталиях» у меня имеется.
— Так, господа казаки,
Казаки весело переглянулись и дружно гаркнули:
— Рады стараться!
— Это хорошо, что рады. Значит, служить у нас вам нравится.
На это за всех ответил Фёдор Егоров, старший из братьев:
— Так точно, командир.
— Ну что ж, тогда нам надо обсудить, кто на каких должностях служить будет.
За последние месяцы казаки полностью втянулись в жёсткий режим занятий и тренировок; как там в одном анекдоте говорится: скрипели, но терпели. Физподготовка у них и раньше на уровне была, теперь ещё лучше стала. Про навыки рукопашного и сабельного боя я вообще молчу, в этом они на голову выше бизонов. Единственное, в чём их пришлось усиленно подтягивать, — это стрельба. Тут уж постарался я, и хоть дело это не такое быстрое, бизоны казаков в стрельбе здорово опережают, но прогресс налицо.
В общем, оценив все моменты, я решил, что казаки готовы стать полноправными охранниками. Причём меня порадовало, что к службе ребята относятся серьёзно и ответственно, гонора ни перед кем за прошедшее время не выказывали, никого не задевали, даже наоборот: тем же бизонам во многом помогали. Опыта у уральцев побольше, чем у красноярцев, всё-таки они старше.
Самые молодые, Михаил и Никита Егоровы, а также их приятель Иван Гаршин успели курс молодого казака пройти и из приготовительного40 разряда выйти, что уж о других говорить. Павел Егоров — двадцати трёх лет, успел повоевать, но недолго: получил ранение после полугода службы и отправился домой выздоравливать. Дольше всех на службе находился старший из братьев, Фёдор, — он почти четыре года эту лямку тянул, и в боях участвовать ему доводилось. Кстати, мой старший охранник, Василий Егоров, даже больше Фёдора повоевал, хотя и младше его на год.
Так что есть чему бизонам у них поучиться, и не только в сабельном и рукопашном деле, но и в некоторых бытовых вещах. Правда, если бы не обстоятельства, я бы ещё месяцок не менял их статус, но… одна проблемка заставляет ускориться.
40Казаки делились на разряды: приготовительный — возраст от 19 лет до 21 года, строевой — возраст от 21 года до 33 лет, запасной — возраст от 33 до 38 лет и отставной — возраст старше 38 лет.
— Фёдор, как я помню, тебе удалось даже в Грузии послужить.
— Так точно, полгода. Как я уже рассказывал, это случайно вышло. На западе Грузии три месяца с отрядом на границе простоял, ещё три в Поти.
— И чем запомнился город Поти?
— Лягушками.
Казаки, услышав такой ответ, с удивлением на него уставились, я тоже.
— Чем?
— Лягушками, — нисколько не смущаясь, повторил Фёдор. — Там вокруг города заболоченных мест много, вот они и квакают не переставая.
— Ха, ясно. Ну а в местных реалиях разбираешься? Ну в смысле как там народ живёт, чем занимается, какую торговлю ведёт?