Сделай что сможешь. Развивая успех
Шрифт:
— Кстати, Алекс, а граф Ростовцев с тобой последними новостями поделился? — с хитрецой посмотрел на меня Никола.
— Что за новости? — Вот честно, сейчас мне было не до каких-то там новостей, голова продолжала болеть, тошнота не отошла, поэтому спросил лишь с целью поддержать беседу.
— Ты оказывается меняешь будущее.
— Чего? — вяло удивился я.
— Так, друг, давай просыпайся уже окончательно. А то говорить сонному о его влиянии на историю не очень приятно.
Надо признать, последняя фраза Николы меня действительно взбодрила.
— Поподробнее можно?
— Конечно. Во-первых, скоро начнётся строительство
Ё-малай, неужели информационная мина, заложенная мною, всё-таки сработала? Да ещё так быстро.
— Не надо преувеличивать мои способности, я всего лишь заметил кое-что раньше других и, разумеется, высказал это людям, ответственным за судьбу империи.
— Ой, только не прибедняйся. Ты в вещах, казалось бы, всем давно известных уже столько нового увидел, что можешь заслуженно этим гордиться.
— Ну… может быть.
— Вот, правильно! Склоняйся к этой мысли. И давай рассказывай, поменяется ли какой-нибудь из твоих прошлых прогнозов в связи с последними новостями?
— Да нет, ничего не поменяется.
— То есть китайцы вряд ли до Якуб бека доберутся и нам к захвату Восточного Туркестана все равно надо готовиться?
— Да.
— А железную дорогу от Самары куда лучше вести?
— В первую очередь на Уфу, для соединения с промышленными районами Урала. Кстати, а уральские заводчики в своём регионе сами дорогу будут строить?
— Конечно. Правительству на них даже давить не придётся, там уже давно ждут разрешения строительства, всего и просят — инженеров прислать для прокладки трассы.
Мы помолчали немного и дальше серьёзных тем уже не касались. А я задумался: вот чую, не сам Никола тему изменения прогнозов поднял, ну в смысле не по своей инициативе это сделал. Уже немного зная князя, могу предположить, что он бы просто сообщил мне новости, и всё. Не-ет… тут явно видна опытная направляющая рука его папули. Ха… ну и жучара Константин Николаевич! Даже своего сынулю для сбора информации использует. Стоп! А может он его таким образом учит? Учит собирать сведения, учит их осмысливать. Хм… весьма вероятно.
А мне пожалуй нужно подумать, какую ещё информационную мину следует заложить в ближайшее время?
На стрельбище нас уже ждали ночные собутыльники, и поприветствовали они что меня, что князя весьма дружественно. Но, господи, как же гвардейцы при этом шумели! На гулянке я, помнится, за ними такого не замечал. Подозреваю, вчера, после жжёнки, все мои слуховые рецепторы слегка притухли. А сейчас, ох-х… голова моя бедная.
Немного позабавило отличие в общении: со мной вояки говорили запросто и с улыбками, а с Николой — слегка натянуто. Не привыкли ещё господа конногвардейцы к близким контактам со столь высокими персонами, в их полку давно уже никто из великих не служил. Ну да время у них теперь будет, привыкнут. Радует, что я за одну ночь для офицерской компании успел почти своим стать, значит, недаром всю пьянку шутками и анекдотами сыпал, охотничьи истории рассказывал, силушку свою, необычную для юношеских лет, показывал да стихи как бы «своего» папа декламировал.
В общем, я молодец, правильно себя в незнакомой компании повёл. Вот только зачем так много спиртного выпил, теперь уже
Пока топтались перед стрельбищем, корнет Суковкин, оценив мой неважнецкий вид, участливо поинтересовался:
— Александр, как ваше самочувствие?
На что я, скривившись, признался:
— Спасибо, хреново.
Мой ответ вызвал ухмылки у всех собравшихся. Причём, как я заметил, сами гвардейцы, да и Никола тоже, выглядели на удивление бодрыми огурчиками, прям мне на зависть, как будто этой ночью я один хлестал спиртное в три горла. Спрашивается, чего же меня так сильно накрыло? Вроде организм молодой, тренированный, и вот те на! Хм… хотя если голову включить и подумать, то всё объясняется просто: пока я в Сибири тренировал тело, господа вояки в столице тренировали печень. Так что результат закономерен: они бодрячком, а я как варёный овощ.
М-да-а, в дальнейшем нужно от приглашений на большие офицерские попойки отказываться сразу, слишком уж я для них молод. Нельзя забывать, что телу, в которое мне довелось вселиться, на данный момент всего четырнадцать лет; стало быть, чтобы дойти до уровня питейной выдержки столичной гвардии, ему литерболом ещё о-го-го сколько заниматься надо.
Пока обговаривали условия стрельб, меня познакомили с тремя офицерами других полков, но их звания, их имена и фамилии, да, впрочем, как и названия их полков, прошли мимо моего больного сознания. Я понял только, что господа заинтересовались соревнованием и были рады принять в нём участие. Они знакомые одного из конногвардейцев и при этом хорошие стрелки. Правда, мне не совсем понятно, зачем гвардейцы устроили такой ажиотаж вокруг этих пострелушек, ведь мы вчера говорили о проверке в основном моих способностей, остальные просто развлечься хотели. Ой, да какая теперь разница.
Стреляли мы по бутылкам, и я даже не знаю, где такое их количество удалось собрать, солдаты мешки со стеклотарой в несколько заходов перетаскивали. Вероятно, тут привезён запасец с нескольких полковых пирушек. В соревнованиях приняли участие тринадцать человек, в том числе и Никола, зрителями, а по совместительству и судьями, решили остаться всего двое. Условия состязаний оказались просты донельзя: из трёх бутылок надо разбить хотя бы две — и переходишь в следующий тур.
В первый раз стреляли с пятнадцати шагов, для меня это давно уже детская дистанция, поэтому решил понтонуться и снёс все свои бутылки быстро, стреляя левой рукой по-ковбойски, от бедра. Судя по возгласам господ офицеров, выглядело это со стороны весьма эффектно. С двадцати шагов я повторил всё то же, но уже правой рукой, ну а с двадцати пяти перестал выпендриваться и стрелял как привык. Между прочим, Никола выбыл именно на двадцати пяти шагах, разбив всего одну бутылку, и это неплохой результат.
На дистанции в тридцать пять шагов участников состязания осталось всего трое: один конногвардеец, один офицер другого полка и я. Количество бутылок по взаимному согласию увеличили до пяти, и поразить надо было три из них. На мой взгляд, слишком лёгкие условия, но в чужой монастырь, как известно, со своим уставом не ходят. Дистанцию в сорок шагов преодолел только я, причём разбив за время стрельб все выставленные бутылки. Радует, что похмелье не сказалось на моих способностях. Хотя вынужден признать, последние рубежи заставили меня нехило так мобилизнуться. Перед каждым выстрелом приходилось старательно собирать мозги в кучу и упорно концентрировать внимание на стрельбе. Не знаю уж почему, но мне очень хотелось это состязание выиграть.