Сделаю взрослой
Шрифт:
– Ничего. Извините.
В нос ударяет запаха жульена. Я ела похожий в Париже. Было очень красиво и тепло. Мама держала меня за руку, а папа фотографировал нас на новенький фотоаппарат. Я была счастлива тогда. Жаль только, что не понимала этого раньше. Я думала, что так у всех.
Не у всех. Пожив в детском доме я поняла, что многие дети даже ни разу не были в кино или на спектакле, тогда как я в детстве из театров не вылезала, сама выступала. В прошлой жизни это было, не хочу вспоминать.
Мельком оборачиваюсь и
– Ешь.
Басит Беркут, я послушно беру вилку, но затем откладываю. Я не дура и знаю, что будет потом. Мне девочки рассказывали. Их тоже взрослые мужчины угощали, а потом делали с ними то, за что заплатили. На утро они возвращались в детдом с конфетами в карманах и со слезами в глазах.
Превозмогая вселенский стыд и смущение я выгребаю всю мелочь, которая у меня осталась и высыпаю все это добро на стол перед этим черноволосым мужчиной. Протягиваю мелочь к нему.
– Вот. Это все, что у меня есть. Прошу, дайте мне уйти… Не надо со мной делать это.
Он сводит брови, опирается огромными руками на стол. Его взгляд темнеет. Смотрит на меня почему-то как на дуру, а точнее, на глупое насекомое.
– Что “это”?
– Сами понимаете.
– Нет, не понимаю.
Парирует, а я кажется, вся краснею до кончиков волос. Слезы собираются в глазах и я не выдерживаю, опускаю голову.
– Это за мой долг.
– Ты мне намного больше должна, девочка.
– У меня больше нет. Честно.
Сглатываю уже вся на нервах, а он кофе отпивает, закуривает, глубоко затягиваясь и выдыхая дым через нос.
Я вижу его руки. Большие, длинные пальцы, кожа смуглая, крупная кость. На широком запястье блестят явно дорогие часы, на безымянном пальце левой руки сверкает массивный перстень из платины.
– Паспорт покажи.
Выдыхает сизый дым, ловким движением стряхивая пепел в пепельницу, а я не могу смотреть на него прямо. Не могу просто. Я трусиха та еще и у меня очень жжет щека. Тот Фарадей меня ударил с такой силой, что искры перед глазами посыпались.
– Нет.
Отвечаю тихо и коротко мотаю головой.
– Что “нет”? Паспорт показала, живо!
Рычит своим грубым мужским голосом, а у меня дикое желание пойти в туалет и вымыть руки. Раз так пять подряд. Мне плохо. Кажется, я сейчас взорвусь от волнения.
– Нет паспорта.
Не вру. И правда нет.
– Туз забрал?
– Нет, я еще его не получила.
На секунду бандит удивленно поднимает брови, глубоко затягиваясь сигаретой до фильтра и быстро тушит ее, вдавливая в стеклянную пепельницу.
Глава 6
“Стас – это дядька под два метра ростом. Черноволосый и черноглазый,
Стас чертов мясник, он мастерски отделит мою кожу от костей и сложит в две отдельные стопки, ведь судя по тому, что я в клубе про него слышала, худшее, что может случиться, – это перейти Стасу дорогу.”
Хозяин моей жизни
– Предки твои где, дите?
– Дома ждут.
Снова вру, я никогда не говорю о том, что они погибли. Не хочу видеть сочувствия, потому что оно всегда неискреннее. По большому счету, всем плевать на тебя, если ты перед этим не показал полный кошелек денег.
Смотрю на еду, а после мельком на мужчину. Я так не ем.
– Что?
– Мне не принесли все приборы.
– Какие еще приборы?
В его бархатном низком голосе скользят нотки раздражения и кажется, я хожу по лезвию ножа. Набрав побольше воздуха отвечаю:
– Я бы попросила… столовый нож. Без него стейк не едят – добавляю дико смущаясь, но я так привыкла. Никаких локтей на столе, ровная спина, колени вместе. Меня так няня научила.
Мужчина пристально смотрит на меня, а после зовет официантку и я получаю что хочу.
– Спасибо.
– Откуда ты свалилась, принцесса?
Скрещивает сильные руки на груди, я вижу как блестят его красивые часы на крепком запястье.
– Ниоткуда.
Как же мне уйти отсюда. Я только дернусь к выходу, этот бандит тут же меня догонит. У него один шаг как три моих моих будет точно.
– Отпустите, дядя. Пожалуйста.
Прошу, поглядывая на его грубоватые руки, потому что на лицо страшно смотреть, но как раз в этот момент кто-то звонит Беркуту и он поднимается из-за стола.
– Ешь я сказал, и это убери.
Отодвигает ко мне мою же мелочь, пока я едва сижу и чувствую, как безумно горят щеки от стыда. У меня всегда так. Ненавижу свое лицо, оно при волнении запросто может разрумяниться и стать похожим на спелый помидор.
Этот мужчина не взял мои копейки и это плохо, хотя по нему, конечно, не скажешь, что в деньгах нуждается. Одет очень дорого: качественные вещи, часы, украшение из платины на руке и цепочка на шее такая же. И пахнет от него приятно, хоть и холодно. Каким-то терпким парфюмом с нотками леса и бергамота.
Не знаю, когда успела это почувствовать, наверное еще тогда, когда он меня в том переулке зажал. У меня обостренное обоняние. Я всегда такой была, все слишком сильно чувствую. Наверное потому я ненормальная.
Когда бандит отходит от меня, я все же беру приборы и начинаю быстро есть. Уплетаю все, что мне подали: салат, стейк, жульен и это оказываются самым вкусным, что я ела в своей жизни, а пробовала я многое.
Дома всегда были деликатесы, папа как приезжал из командировки, полные сумки подарков мне привозил. Икру и конфеты, шоколад, фрукты из далеких стран, всякие вкусные десерты.