Сделка Райнемана
Шрифт:
– Мы не могли допустить, чтобы он подстрелил американца, знающего шифр. Согласитесь, при уличном шуме прикончить вас из пистолета с глушителем – плевое дело, – завершил свой рассказ немец.
– Не думаю, что он собирался убить меня, – возразил Сполдинг. – Вы, кажется, поторопились.
– Если вы действительно правы, то, значит, он рассчитывал выйти через вас на нас. Простите меня, но мы не могли позволить ему такое. Надеюсь, вы согласитесь со мной.
– Нет, я не одобряю ваших действий. Я мог бы схватить его и все разузнать. – Дэвид, откинувшись на спинку сиденья, потер устало лоб и затем сказал раздраженно: – Я как раз и собирался сделать это. А теперь мы оба оказались в глупом положении.
Штольц,
– О чем это вы? Вас что-то тревожит?
– А вас разве нет?.. Или вы по-прежнему верите в то, что в Буэнос-Айресе нет никаких сотрудников гестапо?
– Но это же невозможно! Надо же – подумать такое! – прошипел сквозь зубы Штольц.
– Примерно так же выразился прошлой ночью и наш общий друг, когда я сказал ему все, что знал относительно ваших парней… Мне ничего не известно о том, что произошло, но, как я понимаю, их убили. Так как же можно говорить после этого, что появление здесь гестаповцев – вещь невозможная?
– Гестапо не имеет никакого отношения к тому, что происходит тут. Мы выяснили это в самых высших инстанциях.
– Но ведь Райнеман – еврей, не так ли? – неожиданно спросил Дэвид, наблюдая за реакцией Штольца.
Немец повернулся и взглянул на Сполдинга. Его лицо выразило полное замешательство.
– Ну и что из того? Он не придерживается ни одного из вероучений. Хотя мать его, конечно же, была еврейкой… Говоря откровенно, все это не имеет никакого значения. Расистские теории Розенберга и Гитлера разделяют далеко не все, – просто им, на мой взгляд, уделяется излишне много внимания… Главное тут – экономика. Так было, и так остается. Идет постоянная борьба и за контроль над банками, и за децентрализацию управления финансовой системой… Но это – щекотливая тема.
Дэвид хотел было возразить дипломату, уклонившемуся, по существу, от ответа, но затем решил промолчать… Почему Штольц счел столь уж необходимым пуститься в пространные рассуждения? И отделаться от собеседника пустыми, ничего не говорящими фразами, которые, как сам же он понимал, лишены какой бы то ни было логики?
– По-видимому, Генрих Штольц служит верой и правдой Райнеману, а не Третьему рейху.
– Почему вы задали этот странный вопрос?
– Видите ли, до меня дошли кое-какие слухи… С ними поделились со мной в нашем посольстве. – Дэвид подумал о том, что все, собственно, так и было, он ни на йоту не погрешил против истины. – Ну и я пришел к выводу, что еврейская община в Буэнос-Айресе плохо относится к Райнеману.
– Пустая болтовня. Здешние евреи такие же, как и везде. Держатся вместе, замкнуто. Возможно, сказать, что они живут в гетто, было бы преувеличением, однако нельзя отрицать, что их контакты с другими, не входящими в их общину, весьма и весьма ограничены. И замечу еще, что у них нет никаких оснований предъявлять Райнеману претензии: ведь фактически их ничто с ним не связывает.
– Значит, эти слухи не в счет, – подытожил Сполдинг.
– Разумеется, – ответил Штольц. – Так что дело не в здешних евреях. Зато вполне возможно допустить другую вещь. Предположить в виде гипотезы, что помехи нам создают ваши же собственные соотечественники.
Дэвид медленно повернулся к нему.
– Удивительный поворот. И какие же у вас основания для подобного предположения?
– Чертежи должна получить лишь одна из авиастроительных корпораций. Между тем конкретную борьбу за ваши нескончаемые государственные заказы ведут пять или шесть крупнейших компаний. И та из них, в чьих руках окажутся чертежи гироскопов, приобретет огромные – я бы даже сказал, неоспоримые – преимущества перед своими соперниками. Когда начнется производство гироскопов по этим чертежам, все остальные навигационные системы можно будет выбросить на свалку.
– Вы серьезно?
– Вполне.
Глава 35
Зеленый «Паккард» кружил бесцельно, как могло бы показаться на первый взгляд, по улицам Буэнос-Айреса. Однако Сполдинг понял вскоре, что водитель то и дело менял направление лишь для того, чтобы проверить, следят за ним или нет. Время от времени сидевший за рулем человек доставал из-под приборной доски микрофон и начинал перечислять выстроенные в ряды различные цифры. Сквозь треск из эфира было слышно, как кто-то повторял их, после чего «Паккард» делал очередной, внешне бессмысленный поворот.
Несколько раз Дэвид замечал и другие принадлежащие Райнеману машины, из которых также велось визуальное наблюдение за обстановкой с целью обнаружения возможной слежки. Судя по всему, финансистом было задействовано для этого дела не менее пяти автомашин. Через три четверти часа уже не осталось никаких сомнений в том, что дорога на Сан-Тельмо свободна.
– За нами никто не следит, – сказал водитель Штольцу. – Так что едем, как было приказано. Остальные сейчас займут свои места.
Повернув на северо-запад, «Паккард» помчался на бешеной скорости в сторону Сан-Тельмо. Дэвид знал, что за ними следовало не менее трех машин и еще по крайней мере две машины, по всей вероятности, шли впереди. То, что Райнеман, согласно наблюдениям Сполдинга, направил в данный район самую настоящую автоколонну, могло говорить лишь об одном: в какой-то из этих машин, если только не в нескольких, находились чертежи гироскопов.
– Вы получили товар? – спросил Дэвид у Штольца.
– Только часть, – ответил атташе и, подавшись вперед, нажал на кнопку, скрытую под войлочной обивкой спинки переднего сиденья. Замок сработал. Штольц нагнулся и выдвинул из-под сиденья потайной ящик, внутри которого находилась плоская металлическая коробка, такая же примерно, как и те, что используются в библиотеках для хранения редких манускриптов, чтобы в случае пожара уберечь их от огня. Положив ее на колени, немец задвинул ногой ящик на место и произнес: – Через несколько минут мы уже будем на месте.
В Сан-Тельмо «Паккард» остановился возле белого дома с оштукатуренными стенами. Дэвид схватился за дверную ручку, но Штольц, коснувшись мягко его руки, покачал укоризненно головой. Дэвид тотчас убрал руку, так как и без слов понял все.
Впереди, футах в пятидесяти от них, уже стояла одна из сопровождавших их машин. Из нее вышли двое – один – с плоской металлической коробкой, другой – с продолговатым кожаным чемоданом, в котором находилась рация, – и направились к «Паккарду».
У Дэвида не было никакой необходимости заглядывать в зеркало заднего обзора, чтобы узнать, что происходит у него за спиной. И все же он посмотрел, чтобы убедиться, что был прав в своих предположениях. Там стоял еще один автомобиль, только что подъехавший. Из него также вышли двое мужчин. И с таким же точно грузом. У одного – металлическая коробка, у другого – рация в кожаном футляре. Когда вся четверка сошлась у «Паккарда», Штольц кивнул Сполдингу: можно выходить. Дэвид тотчас же выбрался из машины и, обогнув ее, подошел к людям Райнемана. Не собираясь задерживаться тут, он хотел было перейти через узкую улочку, чтобы подождать остальных у парадной двери, как вдруг услышал голос Штольца. Немец, по-прежнему сидя в автомобиле, сказал ему в оконце: