Сделка с Прокурором
Шрифт:
– Крис, не надо приезжать!
– попыталась она отговорить молодого человека.
– Я вполне нормально себя чувствую! И потом у меня есть Мими...
– А что насчет Марано, он всё ещё с тобой?
– уточнил Кристиан.
– Да, - с досадой ответила она.
– И судя по всему, никуда не собирается уходить!
– Лиз, жди меня! Я тут совсем рядом, поэтому скоро буду!
– сказав это, Кристиан сбросил вызов.
– Ну хорошо, - пожав плечами, пробормотала девушка, решив, что это не такая уж и плохая идея. Уж лучше Кристиан, чем.
– Только не это.
– прошептала
Внезапно весьма чувствительно повеяло леденящим кровь холодом.
– Вообще-то, если хорошо подумать, то я совсем не против стать «гвоздём» любой магической программы!
– скороговоркой пробормотала Элизабет и, стремительно развернувшись, сломя голову понеслась к выходу из здания.
Марано, который так и не понял, что он не так сказал, хотел было ринуться за беглянкой, но не смог, поскольку был остановлен невидимой магической стеной.
– Эди, ты немедленно идёшь со мной!
– тоном, не терпящим возражений, скомандовала за его спиной мать.
– Я занят!
– попытался отмахнуться он.
– И, кстати, контролируй себя!
– раздраженно добавил он, легко убрав со своего пути стену-ловушку.
– Эди, Ледрих в бешенстве!
– не отступила мать.
– Так что или ты или идёшь со мной!
Или тебя к нему доставят в антимагических кандалах под стражей! Эдвард, прошу тебя, прекрати испытывать терпение своего дяди и вспомни, наконец, что такое ответственность!
К его большому сожалению, мать была абсолютно права. Эдвард прекрасно понимал, что покинув заседание Совета Посвященных для того, чтобы объясниться с Элизабет, он поступил не просто импульсивно и легкомысленно, но весьма и весьма безответственно.
Поэтому ему ничего не оставалось, как согласно кивнуть и, возглавив, присланный за ним же конвой, послушно отправиться назад в зал, где его свидетельских показаний по делу епископа Марадебулье дожидались высокочтимые члены Совета.
Как только отворилась дверь и в зал прошествовала процессия во главе с Эдвардом Марано - ещё мгновение назад гудящий, словно пчелиный улей, зал погрузился в абсолютное молчание. Настолько абсолютное, что пожалуй, даже если бы прогремел гром и разверзлись небеса - и то не установилась бы более полная тишина.
Все взгляды, как один, были направлены на воскресшего племянника Его Величества. Кто-то смотрел с осуждением, кто-то с неприязнью и даже страхом, другие же с искренней радостью.
Прокурор-недопокойник ощущал себя, словно шёл сквозь завесу парящего в воздухе напряженного ожидания, которое то и дело шевелило волосы у него на голове и пощипывало кожу незаметными электрическими зарядами, не опасными, но порядком раздражающими.
Сторонники Марадебулье, мимо которых он проходил, косились на него с недоверием, подозрительностью и откровенной враждебностью. В основном это были, премного и всеми уважаемые седобородые старцы...
– Надо же! Неужели вы всё-таки решили почтить нас своим присутствием, господин волокита за дамскими юбками?
– ядовито приветствовал его монарх.
– Ах да, это же потому, что я не оставил вам выбора!
–
– Я поступил необдуманно.
– Ты заставил не только меня ждать!
– осуждающе напомнил дядя.
– Уважаемые члены Совета!
– молодой человек поднялся из коленопреклонного положения.
– Примите мои искренние извинения! Я виноват перед вами дважды. Во -первых, я ввел всех вас в заблуждение по поводу моей безвременной кончины, но на это у меня, поверьте мне, были очень серьёзные причины. И, во-вторых, за то, что заставил вас сегодня ждать.
– Все мы видели ваши причины, Ваше сиятельство!
– насмешливо выкрикнул один из старцев, приверженцев Марадебулье. В зале со всех сторон послышались смешки и похихикивания.
– И мы не находим их достойными!
– выкрикнули в унисон сразу несколько старческих голосов.
– Уважаемые члены Совета!
– вмешался монарх.
– Я гарантирую вам, что к недостойному поведению моего племянника мы обязательно вернёмся, как только закончим с повесткой сегодняшнего дня.
– Так на повестке дня ж у нас выборы нового прокурора?!
– выкрикнул всё тот же старец. И в зале опять многие согласно закивали головами.
– Это была лишь уловка, чтобы всех вас здесь собрать!
– не стал ходить вокруг да около Ледрих IV. В ответ на это его заявление зал неодобрительно загудел.
– Моя уловка!
– многозначительно добавил монарх. Однако зал продолжил гудеть.
– Когда я сказал, что это моя уловка, это был намёк тем, кто ещё не заткнулся - заткнуться!
– отдельно для «особо одаренных» доходчиво разъяснил монарх.
Оценив наступившую, наконец, тишину, Ледрих удовлётворенно хрюкнул и продолжил.
– А сейчас прошу «духовную» и «светскую» клики Совета Посвященных избрать своего представителя для освидетельствования правдивости ментальных показаний моего племянника.
– Вы хотите сказать, Ваше Величество, что ваш племянник готов позволить двум избранным членам Совета проникнуть в его мозг?
– уточнил ближайший и старейший друг Эрнеста Марадебулье епископ Маразмайзер.
– Именно это я и сказал, - кивнул Ледрих.
– В то время, как члены Совета будут наблюдать отражение воспоминаний Эдварда вот в этом зеркале, - монарх указал на огромное зеркало, которое накануне повесили в зале специально для этого случая, - два избранных вами представителя будут контролировать правдивость его менатльных показаний.
– Но показания вашего племянника могут быть вырванными из контекста?!
– не унимался ближайший и старейший друг Эрнеста Марадебулье.
– Согласен, - кивнул Ледрих.
– И поэтому после того, как мы посмотрим все воспоминания Эдварда, которые имеют отношение к Его Преосвященству, мы также посмотрим все воспоминания Его Преосвященства, имеющие отношение к моему племяннику.
– Но это же немыслимо. Это нарушение прав Его Преосвященства! На это же нужно специальное постановление Верховного Суда!
– возмутился старец и его тут же поддержал дружный гул голосов.