Сделка с вечностью
Шрифт:
2.5 Миссолен
В Миссолене ночь пахла иначе. Десари втянула ноздрями воздух и глубоко вздохнула. Здесь, даже в близости от императорских садов, городские запахи были куда острее. Пахло зеленью, розами, благовониями и свежей древесиной — в западном крыле дворца делали ремонт. С улиц тянуло гарью, хлебом и навозом: Десари проснулась в то время, когда уборщики чистили мостовые, а булочники принимались за первую выпечку.
Десари нравились эти запахи, хотя не всегда смесь оказывалась приятной. Выросшая взаперти, в высоком и недоступном дворце Магистра, она слышала, видела, ела и обняла только то, что выбирал для нее дед. Миссоленский
Она поняла, что вряд ли сможет заснуть снова. В последнее время невнятная тревога будила Десари среди ночи. Девушка прислушивалась к ночным звукам, но не находила в них ничего опасного.
И все же она не могла отделаться от ощущения, что за ней кто-то наблюдал.
Десари поежилась от холода — всегда было неприятно выбираться из теплой постели, накинула халат, сунула ноги в домашние туфли и прошлась через всю комнату, разгоняя кровь. В ветвях деревьев, что почти свешивались в окна ее покоев, пели птицы. Огонь в камине погас, и Десари решила не разводить его до рассвета, но зажгла несколько свечей.
За стеной по-молодецки храпела служанка. Десари улыбнулась, отпила немного воды прямо из кувшина — ей нравилось это делать, пока никто не видел, и уселась за стол.
К чтению душа не лежала, писать было некому. Оставалось лишь рассматривать те немногие сувениры, что она привезла с родины, и предаваться воспоминаниям. Десари открыла деревянную шкатулку и запустила пальцы в свои сокровища. Здесь был аметистовый котенок, подаренный отцом — с помощью этой вещицы юная Магистресса могла легко узнать, где Симуз и чем он был занят. Она вытащила серьги Артанны — часть ее церемониального наряда. Но даже будь вагранийка жива, заглянуть в жизнь фхетуша Десари бы не смогла. Не получалось посмотреть и на Фештана — младший Толл оставался для Десари скрытым, хотя ей в свое время удалось раздобыть нитку из его плаща, которая помогала настроиться. Из всех Толлов открытой оставалась лишь мать Фештана Рошана, и девушка решила попробовать дотянуться до нее.
Десари закрыла глаза, взяла в руки ленту из волос Рошаны, продела сквозь пальцы и откинулась на спинку стула. Птичий щебет немного мешал сосредоточиться, но следовало учиться применять способности даже в неудобной обстановке.
Сперва была тьма — с нее всегда все начиналось. Тьма становилась гуще, плотнее, и, казалось, окутывала Десари в кокон. Девушка перестала чувствовать конечности, ее тело словно растворялось в этом темном потоке, а сознание неслось сквозь расстояние. С каждой попыткой получалось все быстрее.
Наконец она увидела — сперва каменную кладку древнего здания, затем ей открылся обзор всей комнаты. Десари смотрела глазами Рошаны и чувствовала ее состояние. Женщина была встревожена и даже напугана. Тонкие пальцы вагранийки тряслись, отчего вино в ее чаше норовило выплеснуться. Рошана подошла к распахнутому окну, и Десари открылся вид на город. Магистресса ахнула неожиданности и едва не разорвала связь: город, прекрасный город, наполовину лежал в руинах. Десари никогда не видела Рантай-Толла, но разглядывала рисунки в книгах путешественников. То, что она увидела сейчас, напоминало изображения лишь отдаленно.
Рошана отошла вглубь комнаты. Десари увидела
— Твои замыслы слишком рискованны, Фештан, — сказала Рошана. — Особенно во всем, что касается Латандаля. С чего ты решил, что можешь доверять Айше?
— С чего ты решила, что я не могу ей доверять? Айша — одна из немногих, кто по-настоящему пытается помочь.
— Она всегда была себе на уме. Не забывай, — предостерегала мать, — Айша устроила переворот. Она предала Совет, действуя в собственных интересах. Что помешает ей сделать подобное еще раз?
— Не знаю. Может то, что сейчас нечего переворачивать и не с кем интриговать? — съязвил Фештан. — Открой глаза, матушка. Землетрясение едва не уничтожило всех нас. Если не научимся доверять друг другу, исчезнем окончательно.
Десари почувствовала, как Рошана покачала головой.
— И все же мне было бы спокойнее, если бы посольство в Латандаль возглавил ты сам.
— От меня больше толку в империи.
Сердце Десари снова подпрыгнуло. Фештан, старый знакомый, собирался в империю? Но зачем?
— Просить помощи у Демоса можешь не только ты.
— Я еду не только ради аудиенции и возможного союза, — ответил советник. — Я хочу увидеть внучку Эсмия. Дариния просила меня ее проведать.
Рошана фыркнула.
— Просто напиши ей письмо — и дело с концом.
— Зачем писать, если можно поговорить лично?
Мать тяжело вздохнула, и Десари ощутила ее бессилие: если Фештан что-то решил, переубедить его шансов не было. Но сама девушка обрадовалась: время, проведенное в Эннии, она могла назвать счастливым. И было бы приятно увидеться с человеком из той, прошлой, жизни. Жизни, когда все было просто и понятно, когда можно было играть в садах, чувствуя себя в безопасности. Когда сила еще не стала ее слабостью, и на нее смотрели как на безмятежное дитя. Десари знала — это ее безмятежное солнце закатилось навеки. Смерть деда всего лишь подвела черту под тем, чему было суждено сбыться.
И все же она обрадовалась намерениям Фештана сильнее, чем сама от себя ожидала.
— Хотя бы напиши императору заранее, — раздраженно сказала Рошана. — Хорош ты будешь, если заявишься без предупреждения.
— Уже написал. Гонец выехал сегодня утром. Что же до Айши… Да, она всегда будет искать выгоды для себя — такова ее природа. Я отправляю ее в Латандаль потому, что она сильная колдунья, и ее сила не в разрушении, но исцелении и созидании. Айша способна на бескорыстные поступки и сделает все, чтобы исправить случившееся здесь. Думаю, такого человека латанийцы согласятся принять. И, кроме того, я хочу, чтобы в Латандаль отправилась именно колдунья: Айша заметила, что после катастрофы ее сила возросла. Как и у всех колдунов, кого мы знаем. Это неспроста. Нужно понять, почему. Возможно, хранители знаний короля Эйсваля что-то подскажут.
Десари выпустила ленту Рошаны из рук и позволила потоку вернуть себя в собственное тело. Но глаз пока не открывала и осталась сидеть на стуле — такие незримые путешествия не давались без труда, следовало немного перевести дух. Но она заметила, что на этот раз слиться с потоком и выйти из него действительно было намного проще.
Значит, в Ваг Ране случилась катастрофа, разрушившая столицу. И, видимо, дела приняли настолько серьезный оборот, что вагранийцы решили обратиться за помощью к другим странам. Было странно, что в разговоре с матерью Фештан не упомянул эннийцев — а ведь Десари точно знала, что они были в подобии союза с Ваг Раном.