Сделка
Шрифт:
Альберту стало легче, когда он узнал, что жизни невестки более ничего не угрожает. Старик не смог бы вынести её скорой и несправедливой смерти, зная, насколько она дорога Виктору. Отец понял, что сын в первый и последний раз полюбил так крепко, и страдал не меньше, чем молодой барон и княгиня Орлова.
К тому времени приехал и отец Елены, оставив дела, которыми в последнее время он занимался, чтобы поправить семейное положение. После проигрыша дома, Олег Иванович не приближался к картам. Он поддерживал свою жену и был рад узнать, что их дочь проснулась
Виктор сидел в кабинете, затягиваясь сигарой, пока Елена пошла на прогулку в цветущий сад вместе с отцом. Наступила, наконец, весна, и сад распустился зеленью. Жена мирно дышала воздухом в саду, а барон только что закрыл вопрос со Степанидой. И пусть Княжна просила без жестокости, но он хотел, чтобы эта дрянь страдала, как страдала супруга по её вине. Баронессе сказал, что продал её в Мурманск. На самом деле, её судьба решилась только сегодня.
Несколько часов назад.
Степанида.
Холодно. Темно. Жёстко.
Крысы бегали по моим ногам, заставляя вздрагивать всем телом от чувства омерзения и страха, и менять позу. Но в какой позе я бы не сидела или не лежала, они снова и снова пробегали по мне своими цапкими грязными лапами, протаскивая по коже за собой мерзкий на ощупь длинный хвост.
Ужасно боялась, что они укусят меня, но крысы будто насмехались надо мной и играли со своей жертвой.
По ощущениям, я здесь уже не менее семи дней. Понять время невозможно, всё одно. Еду приносили один раз в день, больше похожую на отходы. Спала на настеленной прямо на влажный и холодный каменный пол соломе.
Я знаю, что жить мне осталось мало. Знаю, что возмездия не избежать. Он накажет меня обязательно. Наверное, даже убьёт. Тот, кого я люблю больше жизни. Если уж умереть — то от его руки. Пусть убьёт меня сам.
Я всё понимала: что меня поймают, что я буду отвечать за свои поступки. Понимала, но делала.
В меня будто бес какой вселился. Была только одна мысль — убить
Её. Я не знаю, откуда эта мысль пришла ко мне. Никогда ещё не появлялась рядом женщина, которую он мог бы полюбить. А
Её полюбил. Меня рвала в куски злоба и ревность.
Не моё, я знаю. Не пара ему, не имею права любить. Но как это объяснить неуёмному сердцу?
Прикрыла глаза и перед ними тут же понеслась карусель образов.
Виктор Гинцбург — голубоглазый мальчик, который учил с ещё живой мамой буквы алфавита. Баронесса была добра и позволяла слушать и мне. Благодаря ей я знала буквы и могла прочесть несложные фразы, и даже научилась писать свою фамилию.
Женщина рано умерла, очень жаль. Маленький Витя долго переживал, и я вместе с ним. Уже тогда я не могла насмотреться в эти глубокие выразительные и очень печальные глаза. Он замкнулся
Время шло, и молодой барон стал подростком. Он начал замечать моё тело, становившееся всё более изящным и женственным. Иногда он говорил со мной, пока его отец не видел нас, и не начинал его ругать. Ему я — неровня, и дружить со мной невозможно. Я ловила любой момент, чтобы просто постоять рядом или услышать, что нового он узнал сегодня.
Мы взрослели. Наши тела взрослели. Хотелось касаний, начало появляться необъяснимое желание дотронуться рукой до красивого лица, прижаться к широким плечам.
Он рос, и для меня не было никого краше Виктора, который становился мужчиной. Голос его стал грубее, спина — шире, губы — жёстче, а взгляд иной раз заставлял меня невольно краснеть — он уже вовсе не тот голубоглазый ангел, которого я любила всей душой. В нём начали проявляться пороки.
Это жаркое лето я не забуду никогда. Стоял зной июля, и мне ужасно хотелось пить. А ещё я очень устала от стирки.
Мне пятнадцать. Я вышла в сад, чтобы немного подышать воздухом — в тени деревьев было как будто прохладнее. Увидела фонтанчик для питья, и жадно припала к воде.
Я не сразу заметила, как Виктор подошёл. Юноша тоже решил выпить воды, но он слишком нетерпелив, и не стал ждать, когда я утолю жажду — барин склонился над фонтанчиком, забирая воду. А потом вдруг прижался губами к мои губам, сквозь журчащую воду. Меня тут же забила мелкая дрожь, но я не в силах была прервать поцелуя, сказать, чтобы он так больше не делал — я хотела ещё. Я хотела большего.
Спустя неумолимо бегущие годы юноша превратился в красивого, сильного молодого мужчину. И только я знала, какой он на самом деле — ранимый, скрытный, не подпускающий близко никого из женщин. Он не желал привязываться к кому — либо. Он хорошо знал, что значит терять тех, кого любишь.
Я тоже выросла, и теперь моё тело требовало большего. Я боролась с желанием прикоснуться к нему. Хотела поцеловать его ставшие такими мужественными губы. Но я никогда бы не осмелилась сама.
Он замечал моё отношение к нему. Я видела, что он знает обо мне всё.
Молодой мужчина уехал учиться, потом проводил много времени при дворе. Разлука была для меня хуже смерти. В те редкие дни, когда он возвращался домой, я была безгранично счастлива — просто потому что вижу снова эти пронзительные умные глаза.
Старый барон не раз предлагал выдать меня замуж, чтобы моя красота не увядала в одиночестве, но я отказывалась — я бы не смогла подпустить к себе другого мужчину. Я была одержима только молодым барином.
Тамара всё поняла давно, и ругала меня много раз, называя дурой, говоря, что сгублю себя. Сама знала. Но ничего не могла поделать с собой. Наш единственный поцелуй у фонтана я хранила в памяти, перебирая в голове по ночам в кровати без сна мельчайшие детали его лица, запаха и тепла губ.