Сделка
Шрифт:
– Вот теперь я сыт, - сказал ненасытный хищник, закончив свою трапезу поросячьей отрыжкой и заклинанием: - Эванеско!
Исчезло тело несчастно-убиенного ученика, но не стоящий на том месте смрад жуткой, кровавой смерти, вперемешку с кровью и болью, оставшейся напоминанием случившегося. Пусть я не испытываю эмоций и чувств, но запахи и вкусы, исходящие от смертных ощущаю, а по памяти и воспроизвести могу, хоть и нет необходимости. В чувствах, в данный момент нет нужды, лишь в действиях, которые настигнут обжору, в ближайшее время. Но сперва крестраж, который окажется в моих руках в ближайшее время. А там и до души людоеда дойдет.
Но
– Спать, - сказал обжора в очередной раз рыгнув, а после поглаживая с упоением свой живот, уговаривая урчание бездонного желудка отступить и переварить то, что уже попало внутрь, - завтра, - обещает людоед своему неустанному голоду, направляясь в коридор Гриффиндора, а оттуда в башню восьмого курса. Я же, проводив его взглядом с помощью теней, вернулся в нашу с Драко и Блейзом комнату, говоря блондину с порога:
– Зелье не нужно, - сидящий спиной к спине кровати Драко в шоке интересуется, по какой причине, что такого произошло, раз я отказываюсь от своего же плана, но я не ответил. Лишь сказал: - это усугубит ситуацию, - и большего от меня вампир и сирин не добились, так как я просто ушел в ванну, прихватив пижаму и полотенце. Вода всегда помогала расставить мысли по полочкам. Этим я и собирался заняться – подумать.
Примечание к части
Кто же людоед и почему?
17 глава «О печати Предателей крови»
Примечание к части
не бечено)
глава чуть короче предыдущей, но это не значит, что она проходная и не нуждается в вашем внимании)))
Драко
Почти месяц варки сложного состава пошел книзлу под хвост. Планы демона, резко, в одночасье поменявшиеся, вызвали у меня желание одолжить у Полумны серебряный меч и выбить дурь из рогатой головы. Но после длительных, утомительных расспросов и допроса по-маггловски, с пристрастием, Аллисар все же ответил, почему зелье «Бездонного желудка» уже не нужно. Так, как надо вопрос задала Панси, спросив:
– Говори, рогатый, что с шестым Уизли не так? – указала она пальцем на стол Гриффиндорцев, у которого стоял улыбающийся и довольный предатель крови в компании своей похотливой сестры, притихшей Грейнджер и Лонгботтома, задирающего нос до самых небес. Алиссар, смотря в его сторону, пробуя усиленными рецепторами сущности уизливской шлейф души, едва сдержал рвотный позыв, резко отворачиваясь в сторону.
– Не только с Рональдом, - сказал демон, показывающий на Джиневру, - вся их семья – это отдельно-взятый смертный грех. – Каждое слово из Алиссара приходилось выбивать, говорить о том, что узнал и явно увидел, он не хотел. Почему? Узнаем.
– Подробнее! – закипала от злости Персефона, переходя в полурежим банши. Тот факт, что демон не говорит сразу, а молчит и выдает информацию порционно, злил Панс. Не сдерживая сущность и ее гнев, глаза девушки потеряли белизну белков, их заполнила тьма, на руках проявлялись когти, черной чешуей тянувшиеся вдоль пальцев к запястьям, волосы
– Панс, остынь, - опустил руку на плечо девушки, прижимая ее к себе, успокаивая, шепот в ухо: - он все расскажет. Ведь так? – спросил, а демон не отрицал, кивнул, продолжая рассказ:
– Расскажу.
По воле теней в руках демона оказался фолиант, помеченный руной «Запрет» из соответствующей секции школьной библиотеки. Страницы книги открылись там, где надо, указывая на историю, уходящую далеко в прошлое, еще до Основателей и школы Хогвартс. Суть о печати «Предатель Крови», забытая в веках. То, что она дает при определенных обстоятельствах, когда накладывается на магическую семью за совершенный грех против Магии и ее законов.
– Давно, когда в маггловском мире во всю бушевали религиозные становления, велась борьба верующих за своего Бога и его истинное слово, шла неустанная Охота на Ведьм, жглись костры Инквизиции, и на каждого третьего ложилось клеймо грешник и еретик, в магическом народе стала ходить история о последователях, продвигающих свое вероисповедание – смертный грех. Кто-то скидывал вину на нас, демонов, а особенно на князей Ада, кто-то на человеческие души и сердца, породившие своими словами созданий, именуемых смертными грехами во плоти. Но доказать причастность демонов, да и человеческих фантазий, так и не смогли. А воплощались грехи, лишь в волшебниках. Понять, почему это так, смогли не сразу. После длительных исследований магически-одаренных людей тех лет, было выявлено, что проявлялись смертные грехи и все последующие стадии развития в телах тех, кого Магия клеймила «Предателем Крови».
– То есть, ты хочешь сказать, что каждый, несущий клеймо Предателя, несет еще и один из смертных грехов? – не понял Нотт, к чему ведет Алиисар и его история о воплощенных грехах.
– Алиссар, поясни нам, непонятливым! При чем тут Уизли, его грешная душа и отмена Бездонного Желудка?
– Просил Забини, показывая на Рональда. Алиссар, если бы нуждался в воздухе, то тяжело вздохнул, если бы имел возможность чувствовать и удивляться, закатил глаза и начал бы эмоционально вещать о нашем непонимании серьезности ситуации, но он лишь скрестив руки на груди, хмыкнув, ответил, смотря на рыжих Предателей крови:
– Чтобы грех не просто жил в душе волшебника, толкая носителя в пропасть медленными шагами, а захватил его тело, разум, поработил душу и естество, сделав себе подобным, почти аватаром, нужно два условия: - отсутствие раскаянья в своих поступках перед магией и предками, а так же темный источник рядом. И при этом не важно, что именно будет нести тьму. Это может быть камень рода, волшебник, предмет, содержащий оскверненный запретной магией осколок души…
– … демон, гуляющий неподалеку, - но тут Панси не угадала.
– Нет. Я тут не при чем. Моя тьма иного рода, тут же имеется в виду тьма смертного мира, а не загробного. – Пояснил девушке Алиссар, продолжая рассказ о воплощенном в Уизле грехе.
– Раскаиваться перед предками Рональд не собирается, так как не видит причину, по которой это необходимо сделать, не считает себя виноватым. А тьму, которая является вторым условием, несет на себе крестраж директора, хранящийся в дилюминаторе.
– Если бы не крестраж Дамблдора, то Уизли был бы простым обжорой, с налетом смертного греха на душе? – уточнил Нотт, интересуясь еще и Уизлеттой: - А Джиневра? Насколько я помню, она так же контактировала с крестражем, но с лордовским. Она тоже?