Сделка
Шрифт:
– В Токари, – ответил Басмач.
Деревня Токари находилась километрах в трех от города.
– И что там? – поинтересовался Кама.
– Да есть у меня один пацан, Сашок… Мы еще в школе корешевали… – издалека начал Басмач, разворачивая машину в сторону Минска: – Короче, с год назад торкнуло его: подался в копари по войне*. Серьезно так подсел на это дело. Знаешь ведь, какая прилипчивая эта зараза …
Кама и правда по молодости сам по лесам шарил в поисках оружия или еще каких трофеев. В белорусской земле такого добра с войны осталось немерено – партизанский край! Через увлечение такого рода поисками проходили, наверное, все здешние
В советские времена местные власти всячески пытались взять это дело под контроль: при школах создавались поисковые отряды; устраивались походы по местам боев и всякое такое.
*Копари по войне – одно из прозвищ самодеятельных поисковиков, разыскивающих оружие, боеприпасы, воинские награды и пр. на местах боев Великой Отечественной войны.
Однако эти мероприятия, что называется, заорганизованные, большого энтузиазма у юного поколения не вызывали. Да и вообще, копатели разных возрастов делиться своими находками с государством особо не желали, предпочитая действовать самостоятельно, на свой страх и риск, по принципу: что я надыбал, то мое, и только мое.
И все же за минувшие после войны десятилетия много чего из лесов и болот перекочевало в музеи, частные коллекции, ну и, само собой, на черный рынок оружия. В последнее время вроде бы эти страсти поутихли, но, видно, не до конца… Занятие это и впрямь было азартное.
– С прошлого лета он чего-то там шурудил, – продолжил между тем Басмач свой рассказ о кореше.– А пару недель назад мы с ним пересеклись. Раздавили литр на двоих. Он стал что-то лопотать про старую колею в лесу, про зарубки какие-то и что, мол, немецкий схрон нашел, со снарядами… Я ему: «Не гони порожняк!» А он: «Забьемся на сотку баксов?» Я, короче, думал, пьяный базар, да и ляпнул: «Да хоть на пятихатку!». «Готовь, – говорит, – бабки. Поехали. Прямо щас покажу». Ну, мы, как были, бухие, так в «крузак» и загрузились на пару. Я за рулем, он за штурмана… И, что ты думаешь, – в натуре есть тот схрон! – важным тоном закончил свой спич Леха.
Каму новость о найденном складе не сильно удивила. Такое случалось не столь уж редко. Небось как всегда там только штабеля ржавых болванок, на металлолом и то негожих, предположил он, но все же поинтересовался:
– Поди, сгнило все за столько лет?
– Как же, сгнило! Не-а… – Басмач энергично помотал головой из стороны в сторону. – Там бункер под землей. Сухой. С вентиляцией. На полу поддоны. На них ящиков немерено: в шесть рядов стоят. В каждом по два здоровенных снаряда, без гильз. Смазаны чем-то типа солидола. Задубело, конечно, все, но никакой ржи ни грамма нет. Даже краска, прикинь, не облупилась.
Кама озадаченно поскреб подбородок. Пуржить, то есть пустословить, Басмачу нет никакого резона. А коли так, то склад этот – и правда какой-то особенный, и снаряды в нем тоже не простые…
– Химия в них, – уверенно сообщил Леха, словно подслушав размышления Камы.
– Откуда знаешь? – спросил тот.
– А чего там знать, – фыркнул Басмач. – Я Сашка спросил, что за снаряды? Он плечами жмет, мол, без понятия. Ну, мы один наружу вытащили. Тяжеленный – килограмм под сорок. Очистили от засохшей смазки. Я его на телефон щелкнул и пошел отлить, а Сашок чего-то возиться с ним начал, типа взрыватель вывинчивать. Слышу, орет благим матом. Я к нему. Из кустов выскочил, гляжу, Сашок аж воет и по траве катается. За морду руками схватился. Дура эта, развинченная, рядом валяется. Под ней лужа. Сообразил
– А что кореш твой? – поинтересовался Кама.
– Ласты склеил, – выдохнул Леха и продолжил делиться подробностями: – Я через два дня туда вернулся. Пока шел, все принюхивался, но ничего особо страшного не унюхал. Ближе к месту противогаз натянул – специально с собой прихватил – и перчатки напялил. Сашок окоченел уже. Лежит скрюченный. Рожа страшнее самой смерти – будто кипятком обварена. Кожа только что не лоскутами сползла. Глаза – как выжгло. Руки черные, в волдырях лопнувших. Я его там неподалеку прикопал… – И, предвидя резонный вопрос Камы, добавил: – Одинокий он был. Шатун. Искать никто не станет.
За разговором они миновали деревню Токари, и «тойота» свернула в лес на едва угадывающуюся среди зелени колею, густо поросшую где травой, а где и кустарником. По ней проползли еще примерно с километр, пока не уперлись в мощную стену матерого кустарника.
– Всего ничего осталось, – сообщил Леха, выбираясь из машины. – Дальше пёхом. Но, если что, «Урал»* проломится – без проблем. А там есть где развернуться.
Сразу за зарослями открылось некое подобие довольно большой поляны.
– Вот он, – Басмач указал на чуть выступающую над землей бетонную площадку, едва заметную среди буйно разросшегося папоротника.
И как только Сашок, царствие ему небесное, на этот схрон набрел?! – удивился Кама. Вот оно – копательское счастье. Подфартило так подфартило! Хотя, какой уж тут фарт… – одернул он сам себя.
– А вон и та дура, – Басмач кивнул на валявшийся неподалеку, напичканный смертельной отравой боеприпас с отвинченным взрывателем.
Серо-коричнево-зеленая тушка снаряда длиной сантиметров семьдесят и весом никак не меньше двух пудов, действительно, выглядела как новенькая – и не скажешь, что три четверти века где-то пролежала.
– Мы тут не загнемся, часом? – проявил разумную осторожность Кама.
– Нет, – уверил его Басмач, пояснив: – Иприт – он жидкий. Это при взрыве он далеко распыляется и, если на эпителий попал, пиши пропало. А так… – он снова указал глазами на снаряд, под которым бурело маслянистое пятно, – на воздухе испаряется медленно. Так что, локальный разлив этой гадости не опасен. Ты, главное, держись от него подальше и руками ничего не лапай.
Выданная Лехой, прямо-таки энциклопедическая, справка Каму, с одной стороны, несколько успокоила, а с другой – озадачила. Откуда такая осведомленность? В Лехином лексиконе сроду не водилось таких слов, как «эпителий» или «локальный разлив вещества». Значит, с кем-то уже консультировался. Интересно, с кем? Ладно, в этом после разберемся, рассудил Кама.
На частично очищенном от зелени фрагменте бетонной площадки обнаружился ржавый металлический
* «Урал» – российский грузовой автомобиль повышенной проходимости с колесной формулой 6Х6.
двустворчатый люк примерно два на два метра. В закрытом положении створки и обечайка люка создавали некое подобие гидрозатвора, который препятствовал проникновению внутрь воды. Леха не без труда поднял противно скрипнувшую левую створку крышки люка. Вниз вела железная лестница. Басмач вытащил из кармана фонарик, включил его и спустился первым, Кама – за ним следом.