Сдвиг по фазе

Пирсон Кит А.

Сеанс с Джин проходит гладко, как и остальные семь на сегодня. Мой последний клиент, Энди, достиг таких успехов, что мы укладываемся в полчаса. Стоит ему покинуть мой кабинет, и я откидываюсь на спинку кресла и испускаю протяжный вздох. Подобные дни довольно редки, но именно из-за них я и занимаюсь психотерапией. В свою очередь, порой выпадают дни, когда приходится биться, чтобы заставить людей хотя бы явиться на прием. Так что любая победа радует.

Решаю убить остаток рабочего времени в «Фейсбуке». Со своей сестрой Кэти

вижусь я нечасто, но она регулярно вывешивает посты на своей страничке — в основном ради родителей. Захожу на свою страничку и вижу, что пришло сообщение — это Камерон Гейл. Сообщение короче некуда: один-единственный знак вопроса. Его явно интересует, с чего это я попросился к нему в друзья. Набираю ответ: мол, вчера к нам наведался его дядя, который упорно его ищет.

Уже через секунду в окне появляются три точки — Камерон печатает ответ, который тоже не отличается многословностью:

Мой дядя?

Хм, чей же еще. Однако вежливо уточняю, что упомянутого родственника зовут Фрейзер Кингсленд. Ответ приходит мгновенно:

Надо встретиться, это срочно! 6 вечера в Герцоге Веллингтоне. ПОЖАЛУЙСТА!

Спрашиваю зачем. Ответ, как и прежде, лаконичен:

Кингсленд мне НЕ дядя! Приходите, это важно.

Я собираюсь задать следующий вопрос, но Камерон уже отключился.

Само собой, мы обязаны заботиться о своих клиентах, вот только, строго говоря, Камерон таковым не является. Он удрал из моего кабинета, даже не оставив личных данных, не говоря уж о записи на следующий прием. Стало быть, за его проблемы ответственность я не несу.

Вот только почему же я опять перечитываю сообщения Камерона? И почему так озадачен заявлением Фрейзера Кингсленда, будто он приходится парню дядей? И с чего Камерону так необходимо встретиться со мной?

В некотором роде любопытство сродни наркомании. Начинается просто с зуда, но чем дольше пытаешься его игнорировать, тем сильнее тяга. Я вполне могу пренебречь просьбой Камерона, но нисколько не сомневаюсь, что к вечеру буду уже изнывать от любопытства и жаждать ответов.

Нервно барабаню пальцами по столу.

Потом достаю телефон и набиваю Лие сообщение, что сегодня на час задержусь. Вряд ли сегодня снова стейк на ужин, так что трагедией моя задержка не грозит. Во всяком случае, очень надеюсь, что жена опять не потратится на дорогущую вырезку.

Выключаю компьютер и надеваю пальто. Пора унять этот назойливый зуд.

9

«Герцог Веллингтон» не из тех пабов, куда бы я стал часто наведываться. Впрочем, последнее время бары вообще не для меня. Лия совсем не употребляет алкоголь, поскольку в свое время достаточно насмотрелась на последствия пристрастия к нему, к тому же она сидит на таких препаратах, при которых даже бокал вина может дать непредсказуемый эффект.

Я

захожу в общий зал.

«Герцог», как обыкновенно называют пивную, имеет репутацию не самого изысканного заведения, однако сегодня вечером публика здесь довольно жизнерадостная. Очевидно, большинство клиентов закончили трудовую неделю и начинают оттягиваться на выходных.

Пробираюсь через толпу к стойке. Признаков Камерона в зале не наблюдается, но до шести еще несколько минут.

Сплошь покрытый татуировками бармен наконец-то подает мне газировку, и я перемещаюсь в дальний конец стойки, где не столь людно. Посещать «Герцог» я избегаю, чтобы не столкнуться с бывшими клиентами, некоторые из них пасутся здесь постоянно. Поэтому я стараюсь держаться незаметно, следя за входной дверью.

В пять минут шестого на пороге паба возникает худой всклокоченный парень. Он оглядывает зал, и я поднимаю руку.

Склонив голову, Камерон торопливо направляется ко мне. Вид у него еще даже более нервный, чем во время визита в «Здравый ум».

— Добрый вечер, Камерон.

— Вы пришли.

— Я — раб собственного любопытства. Что-нибудь выпьете?

— Колу, — бормочет он.

Я делаю заказ и спрашиваю:

— Как вы? В среду вы буквально сбежали из моего кабинета.

— Я был… Я не в лучшем состоянии.

— Сегодня вам лучше?

— Функционирую, но это ненадолго.

Подают колу, я расплачиваюсь, и мы направляемся к единственному свободному столику. Камерон валится на стул, пока я вешаю пальто на спинку стула напротив.

— Итак, Камерон, — начинаю я. — Что у вас такого важного?

— Мне нужна помощь. Срочно!

— Вы ведь понимаете, что я здесь не как психотерапевт, да? Просто двое случайных знакомых встретились в баре. Если же вам требуется профессиональная поддержка, то необходимо записаться на прием в «Здравый ум».

— Да, это я понимаю.

— Вот и хорошо. Что за помощь вам требуется?

— Мне нужно в центр реабилитации… Завтра или послезавтра.

— Понятно. Только с чего вы решили, будто я могу это устроить?

— Я узнавал о вашей организации. Вы отправляли людей в наркологические клиники.

— Отправляли, но лишь когда ничто другое им уже не помогало, в том числе и психотерапия.

— Я не… Вы не понимаете. Мне нужно скрыться. Если я не попаду в центр реабилитации, я точно покойник.

Делаю глоток, пытаясь унять охватившее меня раздражение. Место в центре найти достаточно сложно даже для тех, у кого действительно не осталось иного выхода, а уж об ускоренной процедуре для персон с завышенным самомнением не может быть и речи.

— Камерон, я не в состоянии устроить вас в реабилитационный центр, но готов помочь вам справиться с зависимостью с помощью психотерапии.

— Психотерапия не поможет, — огрызается парень. — Я слишком далеко зашел… И если он найдет меня, мне конец.