Сдвиг времени по-марсиански (сборник)

Дик Филип Киндред

— Тебе не удастся вернуться отсюда в свой собственный мир, Майерсон; на этот раз ты зашел слишком далеко, принял слишком большую дозу. Я предупреждал тебя, когда ты отбирал у меня порцию в бараке Чикен-Покс.

— Ты не можешь мне помочь? — спросил Барни,— Я должен вернуть ее.

— Ты ничего не понимаешь,— сказали все Палмеры Элдри-чи, одновременно качая головами; это был тот же самый жест, который только что сделал Лео, то же самое решительное «нет».— Тебе ведь уже сказали: поскольку это твое будущее, ты в нем уже существуешь. Значит, здесь нет места для тебя. Это логично. Кому я должен вернуть Эмили? Тебе? Или подлинному Барни Майерсону, который до этой поры жил своей жизнью? И не думай, что он не пытался вернуть

Эмили. Ты не думаешь — а похоже, что не думаешь,— что он пытался что-то предпринять, когда Хнатгы развелись? Тогда я сделал для него все, что мог; это было несколько месяцев назад, сразу после того, как Ричард Хнатт был выслан на Марс. Он отбивался и протестовал. Я лично не виню Хнатта, это было грязное дело, которое, естественно, сфабриковал Лео. Кроме того, посмотри на себя.

Шестерка Палмеров Элдричей презрительно махнула руками.

— Ты, как сказал Лео, галлюцинация, ты для меня прозрачен, в буквальном смысле этого слова. Я скажу тебе, кто ты, пользуясь более точной терминологией. Ты призрак,— холодно, без эмоций, заявили шестеро Элдричей.

Барни с яростью смотрел на них, а они отвечали ему спокойным взглядом.

— Попробуй построить свою жизнь на этой предпосылке,— продолжали Элдричи,— Итак, ты получил то, что обещает святой Павел, о чем болтала Энн Хоуторн; ты больше не пленник бренной телесной оболочки — ты обрел эфирную оболочку. Как тебе это нравится, Майерсон?

Они говорили насмешливо, но на их лицах видно было сочувствие, оно явно просматривалось в жутких щелях электронных глаз каждого из них.

— Ты не можешь умереть, ты не ешь, не пьешь и не дышишь воздухом... если захочешь, сможешь проходить сквозь стены, сквозь любой материальный объект. Со временем ты этому научишься. Видимо, у святого Павла на пути в Дамаск было видение, связанное с этим явлением. И на этом дело не кончается. Как видишь,— добавили Элдричи,— я несколько склоняюсь к точке зрения ранних и новых христиан, которую представляет Энн. Это очень многое объясняет.

— А как насчет тебя, Элдрич? — сказал Барни.— Ты мертв, тебя два года назад убил Лео.

«И я знаю,— думал он,— что ты страдаешь так же, как и я; где-то когда-то это должно было случиться и с тобой. Ты принял слишком большую дозу чуинг-зет и теперь не в состоянии вернуться в свое время и в свой мир».

— Этот памятник,— ответила шестерка Элдричей тихо, как шумящий среди далеких холмов ветер,— это полное недоразумение. Один из моих кораблей участвовал в сражении с кораблем Лео недалеко от Венеры, я был, или говорят, что я был, на борту моего корабля, Лео летел на своем. Мы вместе с Хепберн-Гилбертом проводили конференцию на Венере, а на обратном пути Лео воспользовался случаем и напал на нас. Поэтому и был сооружен памятник — отчасти благодаря сильному политическому давлению, которое оказывал Лео, используя свое экономическое положение. Таким образом мне удалось войти в историю.

По коридору прошли двое: хорошо одетый молодой человек, похожий на начальника, и девушка, вероятно его секретарша. Они с любопытством посмотрели на Барни и шестерых в лифте.

Они перестали быть Палмером Элдричем, перемена произошла на глазах смотревшего на них Барни. Внезапно они снова стали шестью обычными женщинами и мужчинами. Совершенно разными.

Барни отошел от лифта. Какое-то время он ходил по коридору, потом спустился по лестнице вниз, где висело информационное табло «Наборов П. П.». Он нашел на нем свою фамилию и номер комнаты. Ирония, и даже чересчур большая, заключалась в том, что он теперь занимал пост, которого не так давно пытался добиться от Лео: он фигурировал в перечне как главный инспектор прогнозирования моды, явно превосходя рангом всех консультантов. Значит, если бы он только подождал...

Несомненно, Лео сумел вытащить его с Марса. Спасти его из мира бараков. А из этого следовало очень многое.

Запланированный

судебный процесс — или что-то в этом роде — закончился успешно. Вернее, закончится. Очень скоро.

Туман галлюцинаций, создаваемых Палмером Элдричем, ловцом человеческих душ, оказывал свое действие, но ненадолго. Так что если бы он перестал принимать чуинг-зет после первой дозы...

Может быть, порция наркотика оказалась у Энн Хоуторн вполне умышленно. Именно это склонило его вновь принять чуинг-зет вскоре после первого сеанса. Если так, то ее протесты были фальшивыми, она хотела, чтобы он отобрал у нее порцию и, как крыса в лабиринте, двинулся в сторону источника света. Все это время им манипулировал Палмер Элдрич.

И пути назад не было.

Если верить Элдричу, говорившему устами Лео. Устами всей его компании. Вот ключевое слово: «если».

Он поднялся на лифте на этаж, где находился его кабинет.

Когда он открыл дверь, сидевший за столом человек поднял голову и сказал:

— Закрой дверь. У нас мало времени.

Мужчина, которым был он сам, встал, Барни внимательно взглянул на него, потом задумчиво закрыл дверь, как ему было сказано.

— Спасибо,— холодно сказало его будущее «я».— И перестань волноваться по поводу возвращения в свое время, ты вернешься. Большинство из того, что делал — или, если хочешь так считать, делает — Элдрич, это поверхностные изменения, он заставляет вещи казаться такими, как ему хочется, но это не означает, что они такими становятся. Соображаешь?

— Гм... верю тебе на слово.

— Я прекрасно понимаю,— говорило его будущее «я»,— что сейчас мне легко это говорить; Элдрич все еще время от времени появляется, иногда даже публично, но я знаю, и каждый, даже тот, кто не читает газет, знает, что это только галлюцинация, установлено вне всяких сомнений, что его могила находится на «Сигме четырнадцать-бэ». Для тебя все обстоит иначе. Для тебя Палмер Элдрич может войти сюда в любой момент, то, что для тебя было бы реальностью, для меня будет галлюцинацией — и точно также будет после твоего возвращения на Марс. Ты встретишь живого, настоящего Палмера Элдрича, и я в самом деле тебе не завидую.

— Скажи только, как мне вернуться,— попросил Барни.

— Эмили тебя уже больше не интересует?

— Я боюсь,— сказал он и ощутил на себе свой собственный понимающий взгляд.— Ладно,— не выдержал он,— так что же мне делать: притворяться, что я не боюсь, чтобы произвести на тебя впечатление? Ты и так все знаешь.

— Превосходство Элдрича над всеми и каждым, кто попробовал чуинг-зет, основано на том, что возврат к действительности происходит крайне медленно и постепенно; он проходит через ряд последовательных стадий, каждая из которых содержит все меньше иллюзий и все больше элементов реальности. Иногда этот процесс занимает годы. Вот почему ООН в конце концов запретила производство чуинг-зет и выступила против Элдрича; Хепберн-Гилберт сначала санкционировал этот наркотик, поскольку действительно верил, что это средство помогает тому, кто его употребляет, перенестись в конкретную реальность, а тем временем каждому, кто принимал чуинг-зет или видел, как его принимают, стало совершенно ясно, что он действует в точности...

— Значит, я никогда не приходил в себя после первой дозы.

— Совершенно верно, ты так полностью и не вернулся к действительности. А мог бы вернуться, если бы сделал перерыв в двадцать четыре часа. Галлюцинации Элдрича, изменяющие реальность, в конце концов бы прошли, ты был бы свободен. Однако Элдрич подсунул тебе вторую, более сильную дозу; он знал, что тебя выслали на Марс, чтобы ты боролся с ним, хотя понятия не имел, каким образом. Он боялся тебя.

Это казалось странным и неправдоподобным. Элдрич, при всех его возможностях... ведь Элдрич видел памятник в будущем, знал, что когда-то каким-то образом его в конце концов убьют.