Седьмая чаша

Сэнсом Кристофер Дж.

— Идеальный вариант, чтобы расставить дозорных, — с удовлетворением сказал Рассел.

— Дом выглядит довольно большим, — заметил я. — Сколько в нем комнат?

— Если мне не изменяет память, около дюжины. Старый Невилл Годдард был гостеприимным человеком. Я помню, как еще молодым бывал там на разных празднествах и торжествах. Но он не умел побороть свою тягу к выпивке, да и с женой ему несладко приходилось. Она была сварливой женщиной.

— А молодого Годдарда вы помните? — спросил я у главы магистрата.

Тот кивнул.

— Вечно угрюмый

и мрачный молодой человек. Несмотря на явный ум, в нем всегда было что-то… не то. Для человека, отец которого пропил все свое состояние, он был чересчур заносчив. Я не удивился, когда после смерти Невилла Годдарда он подался в монахи, вместо того чтобы остаться со своей мамашей-мегерой. К тому времени все их угодья отошли кредиторам. Когда старуха умерла и Ланселот Годдард вновь появился, мы надеялись, что, возможно, он приведет в порядок дом, который его мать довела почти до полной разрухи. Но он то появляется, то исчезает и ни с кем не говорит.

— В котором часу он появился вчера?

— Не могу сказать с уверенностью, но когда вечером мы с мастером Расселом отправились, чтобы посмотреть на дом издалека, из трубы уже шел дым.

— Он никогда не приходит в деревню? Не посещает церковные службы?

— Нет. Мы здесь почти все реформаторы, и, возможно, наши церемонии кажутся ему недостаточно папистскими. Про него тут, как вы сами можете догадаться, ходит множество слухов, но в целом он действует людям на нервы.

— У человека, на которого мы охотимся, имеются собственные представления о религии, — мрачно заметил я.

— Вы уверены, что он находится в доме? — спросил Харснет.

— О да. Человек, которого я оставил наблюдать за домом, полчаса назад прислал донесение, в котором сообщает, что в доме светится окно.

Рассел поднялся.

— Я слышу лошадей, — сказал он. — Кто-то подъехал.

Двери распахнулись, и в зал ввалился сэр Томас в сопровождении еще четырех вооруженных слуг. Они буквально конвоировали настоятеля Бенсона. Кутаясь от холода в толстую шубу, тот имел жалкий и испуганный вид. Как и люди Рассела, слуги сэра Томаса были облачены во все темное, но сам аристократ красовался в шапке с красным пером, дублете, вышитом жемчугом, и шелковых перчатках.

— Привет честной компании, — улыбнулся он. — Ну вот мы и в сборе. Настоятеля пришлось уговаривать, но в итоге он согласился поехать с нами.

Сэр Томас отвесил шутовской поклон Бенсону.

— Возможно, мы сумеем предложить вам небольшую потеху.

Настоятель, не ответив, окатил его злым взглядом. Сэр Томас рассмеялся. Он подошел к карте и принялся изучать ее с профессиональным интересом. Рассел пояснил ему детали расположения дома Годдарда. Немного подумав, сэр Томас сказал:

— Мы отправимся туда, как только рассветет. Теперь у нас шестнадцать человек, нешуточная сила.

Он обвел комнату взглядом.

— Ну что, ребята, вы готовы подпалить это осиное гнездо?

— Да, сэр Томас! — ответил ему дружный хор голосов.

Мы с Харснетом переглянулись. Эти люди не представляли, с чем они могут столкнуться.

Глава

магистрата позвал хозяина гостиницы и попросил его приготовить завтрак для присутствующих. Нашелся только хлеб с сыром, но после долгого пути и они показались нам королевским угощением. Пока мы завтракали, появился человек с сообщение о том что из трубы дома Годдарда до сих пор идет дым.

— И так — всю ночь? — спросил я.

— Да, сэр.

— Странно, — проговорил Рассел.

— Он ждет нас, — тихо сказал я.

После того как мы перекусили, не оставалось ничего другого, кроме как дожидаться рассвета. Все молчали. Настоятель Бенсон сидел в сторонке от всех и делал вид, что читает. Книга тряслась в его пухлых руках. Некоторые из людей сэра Томаса и примкнувший к ним Барак, желая перехватить хоть капельку сна, закрыли глаза и тихонько посапывали. Я же устроился у открытого ставня и смотрел наружу. Свет за окном начинал меняться, небо из чернильно-черного сделалось темно-серым. Начали просыпаться птицы, и вскоре чириканье нескольких пернатых перешло в неумолкающий щебет, раздававшийся отовсюду.

Рассел вопросительно посмотрел на сэра Томаса. Тот кивнул и встал. Те из мужчин, которые не спали, принялись тормошить своих задремавших товарищей. В комнате нарастало напряжение.

— Пора браться за дело, — провозгласил сэр Томас. — Подойдите сюда все и внимательно рассмотрите эту схему.

Когда все собрались вокруг стола, сэр Томас, указывая на план рукой в шелковой перчатке, заговорил:

— Восемь человек я расставлю вокруг дома, в лесных зарослях. Остальные вместе со мной входят в дом. В том числе и вы, Барак.

Он повернул голову к тому месту, где стоял я, и словно впервые заметил меня.

— Что до вас, мастер горбун, то я хочу, чтобы вы тоже вошли с нами в дом. Убийца выказал неподдельный интерес к вашей персоне.

— Очень хорошо, — ответил я.

Мое сердце прыгало, как загнанный кролик.

— Коронер Харснет, вы тоже отправитесь с нами, но я не хочу, чтобы вы входили в дом. Гудридж, вы поведете нас туда: вы знаете дорогу. Вы же, настоятель Бенсон, можете пока протирать этот стул своей круглой толстенькой задницей.

Настоятель с облегчением вздохнул.

Когда мы выходили из гостиницы, я слышал, как управляющий предложил своему хозяину скрыть нарядный костюм под плащом. Тот со вздохом уступил и набросил на плечи плащ, принесенный хозяином гостиницы. Я заметил, с каким отвращением сэр Томас смотрел на грубую ткань, и подумал, что многих высокопоставленных господ спасает от собственной глупости ум и сообразительность их слуг. Во дворе стояло несколько ушатов, наполненных грязью, и Рассел велел нам натереть ею лица, чтобы не быть замеченными во время наблюдения за домом. Сеймур, увидев, что я наблюдаю за ним, скорчил недовольную мину, а я в очередной раз подивился: чем же я ему так не нравлюсь? Быть может, просто мой вид оскорблял его представления о том, каким должен быть и как обязан выглядеть мужчина?