Седьмая чаша
Шрифт:
— Возможно, это и есть убийца, — тихо проговорил я. — Оборванный торговец, слоняющийся повсюду, один из тех, кого мы не хотим замечать… Разве придумаешь личину лучше, чтобы слоняться, оставаясь незамеченным, следить за людьми и подслушивать их разговоры!
— Но ведь он старик! — воскликнул Орр.
— Я в этом не уверен, — возразил Барак. — У него походка молодого человека. И разве вы забыли, как всего несколько дней назад, на Пальмовое воскресенье, люди переодевались в старых пророков и привязывали фальшивые бороды?
— Господи, неужели мы сейчас все-таки схватим его? — выдохнул Орр.
— Мы справимся с тобой вдвоем? —
— Думаю, да, — кивнул Орр. — Похоже, он не вооружен.
— Тогда — вперед! — приказал Барак. — Нужно торопиться, иначе он пройдет мимо нашего дома и растворится в толпе на Флит-стрит.
— Я иду с вами, — сказал я, поднявшись из-за стола и говоря с гораздо большей смелостью, чем ощущал в себе. — И если, когда мы его схватим, он окажется дьяволом с рогами и взлетит над Холборном, я признаю, что Харснет был прав.
— Я схожу за шпагой. А ваша — у вас в комнате?
— Да, — ответил я.
Моя шпага лежала в комнате уже много лет. Адвокаты в Англии не носили оружия.
— Мой клинок на кухне, — проговорил Орр и вышел.
На лице его была гримаса ожесточенной решимости.
Я огляделся. Все здесь: мой знак принадлежности к адвокатской гильдии, стоявший на высоком шкафу; фреска на стене с изображением охотничьей сцены… Все это было так дорого мне! Эта комната являлась средоточием всей моей жизни.
Стиснув зубы, я пошел в свою спальню за шпагой. Выйдя на лестничную клетку и вкладывая клинок в ножны, я едва не столкнулся с Бараком, вышедшим из своей комнаты.
— Я спешу, женщина! — крикнул он через плечо. — Он почти у нас в руках!
С этими словами он скатился по лестнице. Из комнаты выскочила Тамазин. Ее лицо было перекошено от злости и отчаяния. Она схватила меня за рукав.
— Скажите мне во имя всего святого, что происходит? Хоть кто-нибудь может мне что-то объяснить?
— Мы думаем, что убийца находится возле нашего дома и замаскировался под уличного торговца, — сказал я. — Мы не имеем права упустить этот шанс и обязаны идти.
Я сбежал вниз и выскочил из дома. Барак и Орр уже находились снаружи. Последним, что я успел увидеть, была Джоан, стоявшая на пороге кухни, и двое мальчишек, вцепившихся в ее юбки.
Солнце висело низко, и дом отбрасывал длинную тень на Канцлер-лейн. Подойдя к воротам, я увидел того самого коробейника. Он только что миновал мой дом, толкая перед собой тележку по улице, слегка уходившей под уклон. Мы трое, путаясь друг у друга под ногами, бросились вдогонку. Адвокаты и клерки, проходившие мимо, останавливались и в изумлении таращились на эту сцену. С каким-то злорадным удовольствием я заметил, как ком грязи, вылетевший из-под чьего-то башмака, смачно чмокнулся в плащ казначея Роуленда, прижимавшегося к стене, чтобы избежать столкновения.
— Если этот тип окажется обычным торговцем, у нас будет глупый вид, — на бегу заметил Орр.
У меня не хватило дыхания для ответа.
Услышав топот, оборванец оглянулся на ходу. Барак был прав: он двигался чересчур проворно для старика, да и голубые глаза светились слишком ярко на грязном лице. Увидев погоню, он оттолкнул свою тележку и пустился наутек.
Барак одним мощным прыжком настиг его и схватил за ворот. Любой другой человек повалился бы на землю, но этот не только устоял, но еще и схватил Барака за запястье, не позволив ему дотянуться до шпаги. Орр ухватил лжеторговца за седую бороду. Та с треском оторвалась
Мы с Орром кружили вокруг неприятеля, направив на него острия клинков. Только сейчас я краем глаза заметил, что вокруг нас успела собраться толпа зевак, наблюдавших это бесплатное представление с безопасного расстояния.
Я всматривался в лицо «торговца». Густая шевелюра — без сомнения, парик — съехала ему на самые брови, кровь из ранки, возникшей на щеке после того, как оторвали фальшивую бороду, стекала на его обноски. Вот только цвет длинного носа был какой-то не такой! И вот тут я понял: нос был такой же фальшивкой, как и борода, а «грязь» на лице являлась искусно наложенным театральным гримом! Только голубые глаза, в которых плескалась ненависть, были настоящими.
«Торговец» сделал резкий выпад клинком в мою сторону. Благодаря скорее счастливому случаю, а не умению фехтовать, я парировал его. Тут же рядом со мной возник Барак с побелевшим от боли лицом. Он бросился вперед, желая вцепиться в ту руку «коробейника», в которой была зажата шпага, но внезапно прозвучал крик:
— Приказываю прекратить драку!
Это вопил казначей Роуленд — так, словно мы были стайкой не в меру разгулявшихся юнцов. Буквально на секунду крик этого старого дурака отвлек нас, и, воспользовавшись шансом, лжеторговец ткнул в Барака шпагой, ранив его в предплечье и заставив выронить оружие. Затем он метнулся к толпе, выбрав в качестве мишени студента-законника, спешившегося с лошади, чтобы поглазеть на драку. Негодяй полоснул юношу по щеке острием клинка и, когда парень с криком ухватился за лицо, выпустив из рук поводья, вскочил в седло, хлестнул лошадь и ускакал по Канцлер-лейн в направлении Холборна.
Несчастный студент кричал, держась за щеку, Барак сыпал проклятиями, зажимая рану на руке. Я хотел было отобрать лошадь у кого-нибудь из зевак и пуститься в погоню, но понял, что это ничего не даст, поскольку преступник уже далеко. Устало я оглядел место побоища.
Барак отделался всего лишь царапиной, а вот рана бедного студента была серьезной. Теперь ему до конца жизни придется ходить со шрамом поперек щеки и носа. Чудо еще, что лезвие не задело глаза! Казначей Роуленд велел отвести раненого в Линкольнс-Инн, а потом повернулся ко мне. Он был в ярости и требовал объяснений, почему мы напали на торговца. Услышав, что этим «торговцем» был человек, убивший Роджера Эллиарда, казначей ошеломленно заткнулся.
Толпа медленно рассосалась, лишь мы трое — я, Барак и Орр — остались стоять возле тележки мнимого коробейника. Мы обыскали ее, но не нашли ничего, кроме грошовой бижутерии, щеток для обметания пыли, каких-то тряпок и уксуса для чистки серебра.
— Тележка довольно большая, — рассудительно отметил Барак. — В ней вполне хватит места, чтобы спрятать тело.
Он взял одну из тряпок и перевязал ею кровоточащую руку.
— Вот таким образом он и следил за нами и подслушивал наши разговоры, — откликнулся я. — Правда, я не помню, чтобы замечал седобородого «торговца» в толпе, но предполагаю, что у него могли иметься и другие обличья.