Седьмая казнь
Шрифт:
Опер приехал через полчаса. Орзу к тому времени весь извелся.
– Степанов Сергей Сергеевич, – представился работник прокуратуры, мельком показав свое удостоверение. – Вы, как я понимаю, Орзу? Давайте присядем.
Сергею Сергеевичу было лет двадцать. Тощий, ушастый, несолидный и… совсем не страшный. Орзу сразу расслабился.
– В день, предшествующий убийству, вы находились здесь, так? – спросил Степанов, вытащив из сумки какую-то папку.
– Не совсем. Я больше в
– Я имею в виду, на территории, если можно так выразиться, усадьбы?
– А… Да, тут был.
– Весь день?
– Весь.
– Значит, вы должны были видеть вот эту женщину… – Опер вынул из папки фотографию: черно-белую, ужасного качества. На ней была изображена молодая женщина с длинными светлыми волосами.
– Да, я видел ее. Она приехала днем. Я в саду кусты подстригал, а Клавдия стояла у окна, смотрела на дорогу. И тут говорит мне: «Иди, Орзу, открой ворота, ко мне пришли». Я обернулся и увидел эту женщину. Впустил.
– Так… И что потом?
– Все.
– То есть больше ее не видели?
– Нет.
– А как выходила?
Орзу покачал головой.
– Тут, знаете ли, некая странность… – Опер повернул фотографию к себе и стал ее рассматривать. – Как эта женщина пришла, камера зафиксировала. А как уходила – нет. Я запись от начала до конца просмотрел и больше этой блондинки не увидел. Она как будто испарилась. Но ведь такого не бывает, правда?
– Не бывает, – эхом повторил Орзу.
– И это значит…
– Что?
– Что она покинула усадьбу не через главные ворота. Есть какие-то другие выходы?
– Да, калитка.
– И почему, интересно, вы не сообщили о ней следственной бригаде, приехавшей на вызов?
– Никто про это не спрашивал, – пожал плечами Орзу.
– Покажите мне калитку, – потребовал Степанов.
Орзу повел опера через кухню во двор.
– Большой участок, – заметил Сергей Сергеевич.
– Да. Хозяйский сын его купил, когда земля тут еще недорого стоила.
Дошли до забора.
– Вот она! – указал на калитку Орзу.
– Запирается просто на щеколду?
– Да.
– То есть открыть можно лишь изнутри? – Опер присел на корточки и осмотрел железный запор. – Не задвинута.
– Не может быть…
Орзу протянул руку, желая удостовериться, что опер прав, но тот не дал ему коснуться щеколды. Перехватил руку и покачал головой.
– Сначала отпечатки проверить надо, – пояснил он. – А почему вы так удивились, когда я сказал, что щеколда отодвинута?
– Потому что через калитку вообще никто не ходит. Ее некому было отпирать.
– Почему никто не ходит?
– За ней болото. Видите? И до дороги идти долго.
– То есть вы хотите сказать, что калитка всегда была заперта?
– Конечно. Про нее некоторые даже не знают. А кто знает, не пользуется. Я иногда смазывал щеколду, чтоб не заржавела, но тут же запирал.
– Угу, – задумчиво кивнул опер. – Значит, блондинка вышла через эту калитку.
– Наверное. Только зачем?
– Значит, была причина…
Степанов толкнул калитку и выглянул за забор.
– Если следы и были, их смыло дождем, – пробормотал он себе под нос, но Орзу разобрал эти слова.
Покусав губы в задумчивости, опер спросил:
– Вы девушку, о которой мы говорим, хорошо рассмотрели?
– Ну, так…
– Опишите.
– Стройная. Блондинка. Волосы до плеч. Одета в светлый плащ до колена.
– Это я и без вас знаю. Видел запись. Лет сколько?
– Молодая. Не больше тридцати.
– Особые приметы имелись? Родинки, родимые пятна, шрамы?
Орзу покачал головой.
– Пирсинг, тату?
– Да ничего такого.
– Рост?
– Средний. Глаза вроде голубые. Лицо… Славянское, в общем, лицо.
Сергей Сергеевич страдальчески поморщился. Не понравился ему Орзу как свидетель.
– Кроме вас в то время еще кто-нибудь был здесь?
– Когда блондинка пришла, нет.
– А домработница?
– У нее выходной был, и она в Москву уехала.
– А хозяйку в тот день вы после того, как она из окна вас попросила открыть ворота, в котором часу видели?
– Вечером только. Перед самым сном. – Про то, что Клавдия застукала его за кражей спиртного, Орзу умолчал.
– Пойдемте в дом! – решительно сказал Сергей Сергеевич и заспешил к особняку. У двери, ведущей в кухню, остановился. – Обычно она запирается?
– Да, – нерешительно ответил Орзу.
– Всегда?
– Не уверен…
– Так, молодой человек, хватит темнить. Говорите, как есть.
– Днем она обычно открыта. А на ночь запираем. Это моя обязанность, проверять ворота и двери. Но иногда я забываю.
– А в тот вечер вы эту дверь проверяли?
– Наверное, нет… – сказал Орзу. А про себя подумал – наверняка нет. Не до запоров было! Его хозяйка застукала за кражей и пригрозила увольнением. Разве о чем-то другом можно думать после такого?
– Эх, работнички… Вы понимаете, что любой мог попасть в дом с улицы? Калитка не заперта. Задняя дверь тоже. Заходи, бери, чего хочешь, убивай, кого пожелаешь.
– Мы об этом объявление на столбе не вывешивали! – осмелел Орзу. А еще порадовался тому, что смог так лихо сформулировать фразу на русском.