Седьмая Луна 9: Вознесение
Шрифт:
– Должен же быть иной выбор, – еле слышно проронил тот. – Несмотря ни на что.
– У ветеранов Реконкисты было два щадящих пути, – рассмеялся Рамон. – Отправиться к неназванным берегам грабить аборигенов или вступить на новую тропу войны. С ересью. Под знамёнами Инквизиции.
– Звучит, как проклятие, – смутился ренегат.
– Меня такое не устраивало. Не хватало смирения, бунтарский дух никуда не делся, война просто отложила его на потом. Я избрал третий путь – и погорел. Куда меня это привело? Снова в строй. На другую войну, где всё по-старому. Так что
– Но разве это не было осознанным выбором? – припоминал Альдред.
– Одно слово не отменяет другое. Я пришел в Священную Инквизицию, потому что такой образ жизни мне близок. Равновесный Мир отверг меня. И вот он я, на его периферии. В некотором роде я пришёл сюда, чтобы умереть. Но не бездарно.
Усач осклабился.
– Жизнь вообще не о справедливости. Я отчаянно ищу своей смерти. А она забирает кого угодно, только не меня. Жду, когда эти мытарства оборвутся. Поэтому иду до конца, провожая тех, кого больше нет. Становится только тяжелее с каждым новым.
– Странная позиция, – ответил Альдред без прикрас. – Я бы даже сказал, уникальная по-своему.
– В Корпусе немало таких же, как и я. Просто они, может, не так болтливы, как я. И уж точно более удачливые, чем я, – пожал плечами Вальдес.
– По крайней мере, в «Фениксе» я не знаю никого, кто поддержал бы такую точку зрения, – пробормотал капрал Флэй.
– Да, я слышал ваш разговор, когда возвращался от лошадей, – кивнул ему Рамон. На его лице заиграла противная ухмылочка. – Конечно, не всё. Но общий смысл уловил.
Альдред вскинул бровь. Ему показалось, это обстоятельство повлечет за собой дурные последствия. Но отнюдь. Капитан поспешил расставить все точки над «i»:
– Я не осуждаю, ты не подумай. Этих людей я знаю, как свои пять пальцев. И я не слепой. Последние восемь дней происходил сущий кошмар. Бывалые – и те сходят с ума. Это не их война уж точно. Они жертвы катастрофы – точно такие же, как горожане, разве что могут хоть как-то постоять за себя. Если станется так, что они побегут, когда подвернется возможность, мешать им не стану.
– Неужто? – усмехнулся Флэй.
– Точно тебе говорю, – проникновенным шёпотом отозвался Рамон. – Я готов умереть. В любой момент. Они – нет. Не следует ждать от людей больше, чем они могут дать. Поэтому так даже лучше будет. Единственное…
Он расправил плечи и глянул на капрала искоса, будто испытывал его.
– Лучше не пудри мозги своей протеже.
Флэй напрягся и утробным голосом уточнил:
– В каком смысле?
– Наверное, ты задаёшься вопросом, что такая, как она, забыла вообще в Корпусе. Бенеке могла показаться тебе всего-навсего желторотиком, от которого больше проблем, чем пользы. Это пока. Но поверь, Священная Инквизиция нуждается в ней. Её действительно надо защитить. Оберегать вплоть до тех пор, пока не встанет на ноги. Потому что в долгосрочной перспективе она станет ключом к спасению Равновесного Мира. От всего зла, что над ними нависает…
Капрал на мгновение потерял дар речи. Его обожгло от осознания:
«Наследница Богини Крови? В одиночку? О, нет. Церковь Равновесия – даже у неё свои планы на Киафов. Что это? Новое слово в оружии массового поражения?»
Тайна за семью печатями – она подожгла Флэю пятки. Он точно в такой же опасности, как Ингрид Бенеке. Куда бы ни сунулся что на Западе, что на Востоке.
– С этого момента поподробнее, – ненавязчиво попросил ренегат.
– Знать подробности вовсе не обязательно. Просто пойми, какая ответственность лежит на твоих плечах. И покуда ты её телохранитель, попридержи свои вероломные убеждения. Хочешь сбежать – убежишь. Но зазывать следом Ингрид не смей. Это будет расценено как предательство. Не просто против Церкви или Священной Инквизиции. Но против самого человечества! Я надеюсь, мы поняли друг друга, Альдред?
«Как всё запущено…»
Тот увёл взгляд в сторону, размышляя. Он сомневался, что Неро де Лима заместил вестанца. Скорее уж, усач настоящий.
«Проболтался вестанец, ты посмотри. Наслышан о Киафах, но… вряд ли отец Энрико поведал ему правду в полном объеме.
Слишком уж фантастически звучит описание. Не провозвестники конца времён, а герои, спасающие Равновесный Мир, который их ненавидит.
Ну и бредятина. Так и поверил».
Не так важно, знает мимик или не знает, что о нём доподлинно известно Флэю. Онейромант в любом случае не стал бы вести себя так открыто, проявлять враждебность.
Громкие слова не способствуют усыплению бдительности. Соответственно, самозванца стоило поискать где-нибудь ещё.
Список подозреваемых низошёл до двоих – Джады и Драго. Только они не вступали в прямую или косвенную конфронтацию с Альдредом. Просто вели себя сообразно собственной личности.
«Я поладил с Драго. Джада – с Ингрид. Но мимик ведь лишь один…»
Гадать, кто из них кто, сейчас казалось делом неблагодарным. Де Лима обязательно явит себя в самый неподходящий момент.
Стоит лишь держать в уме простую мысль: ни к первому, ни ко второй спиной лучше не поворачиваться. Первый удар за онейромантом. Остается только гадать, насколько сокрушительным он будет, и сумеет ли Альдред его отразить. Ведь об атаке с упреждением не могло идти и речи.
От трудоемких дум ренегата отвлёк Рамон Вальдес. Капитан был вынужден повторить свой вопрос:
– Альдред, мы друг друга поняли?
– Да, конечно, командир, – отозвался Флэй, сдаваясь. – Мне и правда не следовало заводить этот разговор с Ингрид.
– Я наблюдаю за тобой, парень, – предупредил вестанец. – На тебя Священная Инквизиция рассчитывает не меньше, чем на твою протеже.
– Уяснил, – заверял его капрал.
– Молодцом. – Рамон похлопал его по плечу. – Ты своенравный, как необъезженный конь. Возраст у тебя такой. Это в порядке вещей. Но это не важно. Главное, что ты образцовый инквизитор. За последние пару дней ты показал, на тебя можно положиться в бою. Твоё имя в списке «Феникса» оправдано.