Седьмая луна
Шрифт:
– Это тот самый Макфадден, – подтвердил Клэй.
– Но здесь говорится, что он оказывал помощь крестьянам.
– Шпионы всегда кому-нибудь помогают, – ехидно заметил Клэй. – И это единственное, в чем можно не сомневаться. Все остальное покрыто мраком. – Он постучал пальцем по фотографии. – Думаю, Сакура точно определила характер его деятельности. Это действительно оперативный сотрудник ЦРУ, которому поручались самые деликатные операции под прикрытием его официального статуса. Это же подтверждают и другие данные. Так, например, начиная с 1957 года США выделяли Лаосу больше финансовой помощи, чем какой-либо
Бармен поставил перед Фрэнсин стакан виски, она сделала большой глоток и ощутила, как холодная жидкость обожгла горло. Подняв голову, она посмотрела на свое отражение в зеркале позади бармена и увидела напряженное и даже посеревшее от усталости лицо.
– Клэй, знаешь, о чем я сейчас думаю? – с горечью заметила она, поворачиваясь к собеседнику. – Я думаю, что сейчас для нее самое главное – это туберкулез. Она просто не может позволить себе столь дорогостоящее лечение и поэтому решила притвориться моей дочерью. Она хочет подлечиться за мой счет, ты понимаешь меня?
Манро молча кивнул, не зная, что ответить.
– Но на самом деле все гораздо сложнее, – неожиданно заявила Фрэнсин, удивляясь, собственной непоследовательности.
– Да, – оживился Клэй, – все гораздо сложнее, и туберкулез здесь на последнем месте.
– Если бы дело, было только в туберкулезе, – продолжала рассуждать Фрэнсин, – то эту проблему можно было бы как-то решить, но сейчас мы видим, что за всем этим стоят довольно мощные силы.
– Вы все еще уверены, что она врет насчет своего прошлого? – осторожно спросил Клэй.
– Клэй, я прожила чуточку больше, чем ты, и неплохо разбираюсь в людях. – Она сделала паузу и глубокомысленно посмотрела на собеседника. – Семьсот тысяч долларов – это огромная сумма. Моя мать когда-то обучила меня множеству старых китайских поговорок, которые я запомнила на всю жизнь. Так вот, в одной из них говорится: для того чтобы ложь воспринималась как правда, ее должны повторить по меньшей мере три человека. Сакура была первой. Теперь появился этот таинственный. Макфадден. Интересно, кто будет третьим?
– Подобные вещи зачастую бывают слишком запутанными, чтобы быть похожими на заговор отдельных лиц, – грустно вздохнул Клэй.
– Значит, ты все-таки считаешь, что она говорит правду?
– Я думаю, что, во-первых, она полусумасшедшая, а во-вторых, ее истерзали жизненные проблемы. – Клэй немного подумал, а потом добавил: – Но ясно одно – ей угрожает серьезная опасность. И нам предстоит что-то предпринять, иначе они ее просто убьют. Причем могут сделать это даже на наших глазах. – Он щелкнул пальцами, подзывая бармена. – Еще парочку.
– Я знакома с очень влиятельными людьми в Вашингтоне, – задумчиво проговорила Фрэнсин. – Надо будет встретиться с ними.
Манро решительно покачал головой.
– Почему?
– Потому что никто в Вашингтоне не станет разговаривать с вами о делах, так или иначе касающихся ЦРУ. Во всяком случае, до тех пор, пока там идет война. И особенно о вовлеченности этой всесильной организации в международную наркоторговлю.
– Но они ведь должны знать, что происходит в их стране?
– Миссис Лоуренс, – снисходительно ухмыльнулся Клэй, – я
– В таком случае мы можем связаться напрямую со штаб-квартирой ЦРУ в Лэнгли, – продолжала настаивать Фрэнсин.
– Думаю, что и в Лэнгли об этом знают лишь немногие. Но они будут молчать. Увы, такова истина. Конечно, вы можете потратить на это несколько месяцев, но к тому времени будет уже поздно. Нет, миссис Лоуренс, не советую вам делиться этой информацией с кем бы то ни было. Бесполезно. И очень опасно.
– Но Макфаддена должен же кто-то контролировать, разве не так?
– Так, но вам вряд ли удастся выяснить, кто именно. Понимаете, дело в том, что по официальным каналам вам никто такую информацию не предоставит, вот и все.
– Хорошо, но по каким же правилам мы должны в таком случае играть? – не унималась Фрэнсин, беспомощно глядя на собеседника.
– Эти парни – я имею в виду племя мео – ведут себя примерно так же, как горные племена во Вьетнаме. Они коллекционируют уши побежденных врагов. Однажды нам сообщили, что мы должны привлечь их на свою сторону и использовать в борьбе против коммунистов. С этой целью им пообещали десять баксов за каждое отрезанное ухо противника. Мы думали, это активизирует их борьбу против коммунистических повстанцев, а они стали отрезать уши у своих жен, детей и других близких, чтобы заработать побольше денег. Поэтому нам пришлось прекратить эту практику, так как ничего хорошего она нам не дала. И именно с такими людьми мы имеем дело сейчас. Люди, готовые отрезать уши своим детям из-за каких-то десяти баксов, способны на все. И жизнь Сакуры, как, впрочем, и ваша, и моя в том числе, для них пустой звук.
Фрэнсин посмотрела на его отражение в зеркале и грустно улыбнулась:
– Спасибо за столь глубокий анализ ситуации, в которой мы оказались.
– Всегда к вашим услугам, мадам, – шутливо ответил Манро, хотя на самом деле ему было не до шуток. – Но мои возможности, к сожалению, так же ограничены, как и ваши. Надо исходить из реальности и не строить воздушных замков.
Она долго изучала строгие, жесткие черты лица этого доброго, но сильного человека и благодарила Бога, что он свел ее с ним. Что бы она делала без него? Его преданность и уверенность в себе, в своих силах вселяли уверенность, что рано или поздно они найдут выход из сложившейся ситуации.
– Клэй, насколько мне известно, ты никогда не был женат, не правда ли?
– Нет, а что?
– И у тебя нет детей?
На его лице появилась та редкая добродушная улыбка, видеть которую ей доводилось не так уж часто.
– Нет. Во всяком случае, мне об этом не известно.
Фрэнсин осушила стакан и поставила его на стойку.
– Так вот, могу дать совет – никогда не заводи детей. А сейчас нам пора наведаться к Сакуре.
Сакура ненадолго забылась в беспокойном сне, а проснулась от того, что почувствовала на себе чей-то взгляд. Резко подняв голову, она увидела перед собой озабоченное лицо Фрэнсин Лоуренс. Та стояла над ее кроватью и молча наблюдала за ней. Какое-то время они смотрели друг на друга, не решаясь нарушить неловкую тишину.