Седьмая луна
Шрифт:
Фрэнсин напряженно слушала Сакуру.
– А почему ты не спросила, зачем нужен этот нож?
– Они сказали, что меня это не касается.
Фрэнсин и Клэй переглянулись, но не стали прерывать ее.
– К вашему сведению, самураи могут исполнить свой священный обряд сеппуку, или харакири, как его иногда называют, только двумя видами оружия – либо длинным самурайским мечом, либо небольшим ножом определенной формы. Конечно, я не могла пронести мимо охраны большой меч, поэтому было решено передать ему нож. Охранники, увидев маленькую девочку, не стали обыскивать меня, а ограничились проверкой
– Боже мой! – потрясение воскликнула Фрэнсин.
– А когда я вошла в его камеру, он обнял меня, незаметно вытащил из-под моего платья нож, поблагодарил, а потом еще несколько минут напутствовал меня перед смертью. – Сакура улыбнулась, но это была такая странная улыбка, что Фрэнсин даже вздрогнула. – Он был очень необычным человеком, – продолжала Сакура. – Он обучил меня таким вещам, которые до сих пор помогают мне выжить в трудных ситуациях. А ведь мне тогда было то ли девять, то ли десять лет. Помимо всего прочего, он объяснил, почему не может согласиться на определенную ему судом казнь. Для самурая долг чести – уйти из жизни от меча или кинжала, а не умереть на виселице, где обычно казнят самых гнусных преступников. А когда я поняла, что к чему, и стала плакать, он успокоил меня, сказав, что позор и бесчестье хуже смерти. Кроме того, он пожелал, чтобы я прилежно училась и вообще была хорошей девочкой. После этого он еще раз обнял меня и выпроводил из камеры. Ночью он вспорол себе живот, и когда утром за ним пришли, чтобы отвести на виселицу, он был уже мертв.
– Бедняжка, – прошептала Фрэнсин. – Как ты могла вынести такое! – Она вдруг поняла, что Сакуре действительно несладко пришлось в этой жизни.
Теперь понятно, откуда у нее столько гордости и чувства собственного достоинства. Жаль, что она не знала об этом раньше.
– Ну ладно, Сакура, пора тебе сделать укол и ложиться спать. Пойдем.
Они ушли в комнату, оставив Клэя наедине с невеселыми мыслями.
– Сакура, я оказалась не совсем такой, как ты себе представляла, правда?
Девушка немного подумала, а потом посмотрела ей в глаза:
– Да, я не ожидала, что встречу такой злобный отпор. Но больше всего меня поразили ваши холодные и жестокие глаза.
– Но ведь в твоих глазах, Сакура, я вижу такой же ледяной холод, – парировала Фрэнсин.
Сакура надолго задумалась.
– Если бы у меня были хоть какие-то доказательства, я бы уже давно предоставила их вам. Причина моей злости заключается в бессилии что-либо доказать и убедить вас в том, что я не вру. Когда-то я мечтала о том, чтобы на моем теле был какой-нибудь таинственный знак, понятный только моим родителям.
– Такое бывает только в сказках, – грустно улыбнулась Фрэнсин.
– Мне не следовало говорить вам все это в Нью-Йорке, – признала она и нежно коснулась руки Фрэнсин.
Сегодня она показалась ей не такой уж страшной, жестокой и непримиримой, как некоторое время назад.
– Сначала я подумала, что вы обо всем рассказали агентам ЦРУ, и они хотят поймать меня и убить. Именно поэтому я хотела убежать от вас. Да еще эта болезнь, будь она неладна. Сейчас я понимаю, что тогда у меня начались галлюцинации и я не отдавала себе отчета в происходящем.
– Сакура, тебе не нужно извиняться
– А еще…
– Что еще?
Сакура понуро опустила голову:
– Мне было очень больно и обидно.
– Мне тоже.
Фрэнсин подошла к ней и неожиданно для себя поцеловала в макушку, после чего быстро вышла в другую комнату, чтобы Сакура не видела ее слез.
Встречать Клайва в аэропорт Фрэнсин поехала одна. Самолет опаздывал, и она в ожидании невольно вспомнила их последнюю встречу в Сараваке. Вспомнила она и слова Анны о том, что после той массовой резни никого в живых не осталось. С тех пор Фрэнсин немного успокоилась, смирилась с мыслью, что дочь погибла, и наконец-то обрела некое подобие внутреннего покоя. А Клайв, в чем она нисколько не сомневалась, не поверил никому и до сих пор надеялся на чудо. Именно поэтому он так разволновался и немедленно вылетел в Гонконг. Может быть, он прав, а она ошибалась? Может быть, она снова оказалась на таком разломе своей жизни, после которого о нормальном существовании можно только мечтать?
Самолет, приземлился, и через минуту она увидела высокую худощавую фигуру Клайва, торопливо шагавшего к зданию аэропорта. Он резко выделялся на фоне низкорослых пассажиров азиатского происхождения. Фрэнсин радостно помахала ему рукой:
– Клайв!
Он увидел ее и быстро направился к ней. Фрэнсин успела заметить, что он почти не изменился, лишь несколько глубоких морщин прочертили его лоб да появились седые волосы. Он остановился в шаге от нее, словно натолкнулся на невидимки барьер.
– Привет, Клайв.
– Фрэнсин, дорогая, как я соскучился по тебе! – Он подался вперед, но так и не смог перешагнуть тот барьер, который она воздвигла между ними.
Фрэнсин схватила его за руку и крепко сжала.
– Клайв, ты совершенно не изменился за эти годы!
– Ты тоже. – Он все-таки нашел в себе сила и, наклонившись, поцеловал ее в щеку.
– Ну ладно, пойдем, – торопливо проговорила она нарочито деловым тоном.
По всему было видно, что она тоже испытывает некоторую неловкость после стольких лет разлуки.
– Я хочу поскорее познакомить тебя с ней.
В такси Клайв подробно рассказывал ей, чем занимался все эти годы.
– Ты прекрасно выглядишь, – наконец заключил он, искоса поглядывая на нее. – Чем ты питаешься? Каким таинственным снадобьем?
– Китайским зеленым чаем, – весело отшутилась она, подумав, что уж его-то время действительно пощадило.
Он был по-прежнему стройным, физически крепким и все таким же худощавым, каким она его запомнила. Австралийский климат, вероятно, пошел ему на пользу. Правда, волосы стали седыми, но при этом даже не поредели, не говоря уже о лысине.
– Я очень рада, Клайв, что ты нашел для меня время. Без тебя мне очень трудно разгадать эту головоломку.
– У меня не было выбора, – смущенно улыбнулся он. – Сакура знает обо мне что-нибудь?
– Да, я объяснила ей, но без подробностей.
– Зря ты это сделала, – нахмурился он.
– Почему?
– Это даст ей шанс хорошенько подготовиться к встрече.
– Она не актриса, Клайв.
– Разумеется, – усмехнулся он.
– Клайв, ты еще не видел ее, а уже в чем-то подозреваешь.