Седьмая принцесса (сборник)
Шрифт:
— Мою всегда отличишь, она из кожи, сафьяновая, — сказала Нянька. — Ищите все, живо!
— У нас нет времени! — возразила Мамаша Кодлинг.
— На мою сумку время найдётся! Не могу же я идти на крестины без неё.
— Почему?
— Потому что там всё самое важное! Ну же, ищите!
И все бросились искать. Дворецкий заглянул в дымоход, садовник порылся в ведёрке для угля, Эйб налетел на Сида, Сид наткнулся на Дейва, Дейв наскочил на Хэла, а Хэл столкнулся с Нолличеком,
— Кто взял мою сургучную печатку?
— Не вопи, — осадила его Нянька. — Что у тебя стряслось?
— Кто-то взял мою сургучную печатку. Она была, а теперь нету. Новенькая. Красненькая. Её кто-то стащил. Такую кругленькую, блестященькую! Я купил её только вчера, за два пенса. И пользовался ею всего один раз! Стащили! Мою чудесную печатку! — Нолличек затопал ногами. — Да слушает меня кто-нибудь или нет?
Тут в детской появилась Кухарка, отрясая с пышных рук мучную и имбирную пыль.
— Где моя сургучная печатка? — прогремел Нолличек.
— Меня об этом нечего спрашивать. И вообще — где моя шерстяная шаль?
Нолличек бросился к Дворецкому, который на сей раз вычёсывал из волос осколки вазы.
— Где — моя — сургучная — печатка? — потребовал король.
— Брать чужие перчатки не в моих правилах, — холодно ответил Дворецкий.
— И зачем вам перчатки на крестинах? — спросила Кухарка.
Нолличек обиженно надулся.
— Ну, вдруг будет холодно, кто знает?..
— Никто не знает, — уверенно сказал Эйб.
— Конечно, кто не знает! — согласился Сид.
— Еще бы, все знают, — подтвердил Дейв.
— Про что все знают? — поинтересовался Хэл.
К этому времени все уже позабыли, о чём шла речь, и Нолличек умчался. Вскоре, однако, вернулся, размахивая носками от разных пар. В правой руке он держал синий носок в белую крапинку, а в левой — красный носок в белую полоску.
— Только посмотрите, до чего эти прачки додумались! Нянюшка, погляди! Не могу же я идти на крестины в носках разного цвета.
— Я не могу выйти из дома без шерстяной шали! — закричала Кухарка.
— Я не могу показаться на людях без выходной шляпки, — подхватила Мамаша Кодлинг.
— Я не могу и шагу ступить без моей сумочки! — решительно заявила Нянька.
После чего все в один голос закричали:
— Мы непременно опоздаем!
И забегали в поисках пропавших вещей вверх-вниз по лестницам и взад-вперёд по коридорам, пытаясь на ходу привести беспорядок в порядок, а также прийти в разум, в чувство или, на худой конец, в себя.
Одна только Долл не участвовала в этой суматохе и, похоже, вовсе её не замечала. Она по-прежнему
— Полл! Полл! Полли! Сестрёнка! Приходи скорее!
Глава XIX. ХУДШАЯ ПРЯХА В НОРФОЛКЕ
Вернувшись в детскую, чтобы дочистить наконец камин, Джен заметила на щеках у Долл две слёзы. Они катились медленно, большие и горькие, и Джен немало поразилась: разве можно плакать, имея мужа-короля и дочку — принцессу?
— Что случилось, королева Долл? — спросила Горничная.
— Ой, Джен! Где моя сестричка?
— Верно, на берег побежала, за водорослями вонючими для своей птицы, — предположила Джен.
— Птица улетела, — сказала Долл. — И сестры нет, и я осталась совсем одна. В такой ужасный день…
— В такой счастливый день, — поправила Джен. — Сегодня у всех в Норфолке праздник.
— Только не у меня, — вздохнула Долл. — Только не у меня.
— Как так? — изумилась Горничная. — Почему?
— Где моя сестричка? — снова прошептала Долл.
Разговор, таким образом, вернулся к своему началу, и Джен задумалась, о чём бы ещё спросить королеву, но тут в детскую вошёл ужасно гордый Нолличек в великолепной мантии красного бархата, с вышитыми золотой нитью крикетными битами.
— Доллечка, ты готова? Я готов! — провозгласил он и повернулся вокруг себя, чтобы мантия красиво всколыхнулась и опала. — У меня обновка! Нравится?
— Очень, — ответила Долл, по-прежнему глядя в окно.
— А пряжки на туфлях нравятся? — Нолличек стал поочередно поднимать ноги, и самоцветные пряжки заиграли в солнечных лучах.
— Очень, — безучастно ответила Долл, даже не взглянув в его сторону.
— Они хорошо блестят? — не унимался Нолличек. — Эй, Джен, потри-ка, чтоб ярче блестели.
Он задрал ногу на каминную решётку, и Джен прошлась по пряжкам чёрной от угольной пыли тряпкой. Нолличек, как видно, совсем позабыл про исчезнувшую печатку, гнев его угас, и он пребывал в самом что ни на есть благостном и умиротворённом состоянии духа.
— Долл, а хочешь посмотреть, какой подарок я приготовил ребёночку на крестины? Я так долго мучился, не знал, что подарить… Хочешь, покажу?
— Покажи. — Долл отошла от окна.
— Вот! — Нолличек вытащил из кармана красивую, обтянутую кожей коробочку.
— Небось жемчужные бусы, — восхищённо воскликнула Джен.
Долл открыла коробочку и заглянула внутрь.
— Лезвия для бритвы… — растерянно сказала она.
— Целых семь! — гордо подтвердил Нолличек. — По одному на каждый день недели. Правда, красивые?