Седьмая принцесса (сборник)
Шрифт:
Ребятишки, прилипшие носами к забору, встретили его восторженными криками.
— Что вы вцдели там? Что вы видели?
— Ничего. Только кучу мусора, — ответил Джон.
Дети недоверчиво уставились на Короля.
— А в листве-то кто прячется? — спросил какой-то мальчик.
— Да нет там никакой листвы, только палая, — проговорил Джон. Дети смотрели на Короля, точно он отъявленный лгун. И он поспешил во дворец, к министрам.
— Слава Богу, Ваше Величество! — закричали они радостно. — Вы целы и невредимы! — И тут же, словно малые дети, спросили:
— Что вы там видели?
— Ничего и никого, —
— Ни единой ведьмы?
— И ни единой принцессы. Итак, завтра я еду свататься в Сугробию.
Наверху, в своих покоях, Король велел Селине собрать чемодан.
— Куда едете? — поинтересовалась Селина.
— В Сугробию, к Принцессе свататься.
— A-а, тогда вам понадобится шуба и шерстяные варежки, — и Селина отправилась укладывать вещи. Король решил, что и стихотворение захватить не мешает, но мусорная корзинка была снова пуста. Чистоплотность горничной страшно разозлила Короля. Он даже не пожелал Селине «спокойной ночи», когда она принесла ему в кровать стакан горячего молока.
В Сугробии Джона никто не встречал, и он был немало этим удивлён. «Их же предупредили о моём приезде! Или, может, к ним сюда короли каждый день заглядывают?» — подумал он. Воздух был весьма свеж. Да нет, если честно — стоял трескучий мороз! На улицах Джону встречались прохожие, в окнах домов и магазинов тоже виднелись люди, но на него никто не обращал ни малейшего внимания. А если кто и бросит случайный взгляд — в лице его ничто не отразится. «Да и немудрено, — думал Джон. — Такие холодные, заиндевелые лица не исказит ни печаль, ни радость. Брр, до костей пробирает — и люди ледяные, и воздух ледяной… Не очень-то обнадёживающее начало».
Молодой Король всё же добрался до дворца, стоявшего на самой вершине горы, на сияющем леднике. Да и сам дворец сверкал, точно сделанный из чистого льда. Копыта коня то и дело срывались на скользком склоне, подъём длился долго, и к концу руки у Короля покраснели, а нос посинел от холода и ветра.
У дверей высокий, молчаливый привратник спросил его имя и жестом пригласил Джона следовать за ним в Тронный зал. Король шёл, переживая, что выглядит не лучшим образом. Тронный зал сиял белизной: стены, пол, потолок — всё белым-бело, а холод стоял, точно в холодильнике. Окоченевший Джон поискал глазами камин. Но огромный камин был забит ледышками. В дальнем конце зала сидел на троне Король Сугробии, по обеим сторонам трона недвижно, точно статуи, замерли придворные. Все женщины были в белых платьях, мужчины — в блестящих, как зеркало, доспехах, сам же Король был в бороде, длинной белой бороде, обрамлявшей его лицо и ниспадавшей волнами до самого пола. Борода эта вовсе скрывала одежду Короля. У ног его сидела Принцесса Севера, покрытая с головы до пят снеговой вуалью.
Остановившись у дверей, привратник прошептал:
— Король Джон Велико-Труданский.
Слабый звук его голоса не нарушил тишины Тронного зала. Никто не шевельнулся, никто не произнес ни слова. Привратник удалился, а молодой Король ступил в зал. Теперь он твёрдо знал, что чувствует кусок баранины, когда его засовывают в морозильник. Но — делать нечего! — он собрался с духом и заскользил к подножию трона. Он и рад был бы идти твёрдым шагом, но на ледяном полу это никак не получалось. Старый Король холодно и вопросительно взглянул на молодого.
— Я приехал просить руки вашей дочери.
Король едва заметно кивнул в сторону Принцессы, сидевшей у его ног, что, вероятно, означало: «Ну и проси, не тяни». Но Джон мучительно подыскивал слова, не зная, как начать. Вот бы стишок вспомнить — он пришёлся бы как нельзя кстати! Джон напряг память, но — увы! — для поэта главное — вдохновение. Утерянных строк не воротишь, дважды одно стихотворение не напишешь. Всё же молодой Король опустился на колени перед безмолвной Принцессой и прошептал:
Как снежинка, бела ты, как лёд, холодна. Ах, согреет ли сердце такая жена? Сколько б я ни смотрел сквозь метельный покров, Не пойму — ты красива ль, Хозяйка Снегов? Наступает пора твой услышать ответ, И надеюсь я втайне, что скажешь ты «нет».Воцарилась ледяная тишина, и Джон понял, что он, должно быть, переврал слова. Подождав минут пять, он поклонился и заскользил вон из Тронного зала. Выбравшись на улицу, он поёжился и сказал: «Бр-р-р». Повторив «брр» несколько раз, он вскочил на коня и во весь опор поскакал в Велико-Труданию.
— Успешно съездили? — спросили министры.
— Вполне успешно, — ответил Джон.
Довольно потирая руки, министры спросили:
— И когда же свадьба?
— Никогда! — сказал Джон и ушёл в свои покои. Там, наверху, он кликнул Селину и велел ей развести огонь в камине. В этом деле Селина была великая мастерица, и в мгновение ока огонь вспыхнул весело и жарко. А Селина принялась сметать попавшую на пол золу.
— Ну, приглянулась вам Принцесса Севера? — спросила горничная.
— Вовсе нет, — ответил Король.
— Вы, верно, ей сами не приглянулись.
— Селина, ты забываешься! — одёрнул её Король.
— Ладно, молчу. Вам ещё что-нибудь нужно?
— Да. Распакуй чемодан и упакуй его заново. Завтра я еду в Баобабию, к Принцессе Юга.
— Тогда вам понадобится соломенная шляпа и льняная пижама, — заключила Селина и направилась к двери. Но Король остановил её:
— Э-э… Селина… гм…
Селина помедлила у порога.
— Селина… Ты случаем не помнишь стишок… слова моего стихотворения? Ты ведь… читала?
— Что, у меня забот, что ли, мало? Недосуг мне голову стихами забивать, — сказала Селина.
И вышла. А Король страшно рассердился. Он даже не удосужился поблагодарить горничную, когда она принесла ему горячую-прегорячую грелку для постели.
Наутро молодой Король отправился в Баобабию. Путешествие оказалось столь приятным, что Джон преисполнился радужных надежд. Над головой — лазурное небо, в воздухе — ни ветерка, и всё вокруг залито солнцем. Небо, однако, становилось всё лазурнее и лазурнее, воздух всё недвижней, а солнце припекало всё сильнее. И к концу пути Короля охватила истома. По земле стелился тяжёлый запах роз, солнце палило всё нестерпимей и ярче — до боли в глазах, а земля так раскалилась, что у королевского коня плавились подковы. Конь плёлся еле-еле, бока его лоснились от пота, и хозяину его пот тоже застилал глаза.