Седьмая принцесса

Фарджон Элинор

Но… Дети рыскали по саду весь день и спать улеглись усталые и расстроенные.

Господину Плотнику я отослала письмо с извинениями и сочинила новое объявление в местную газету.

— Может,

он прочитает и придёт? — сказала Анжела.

— Он в тот раз не читал, — возразил Хэрри. — Он просто знал, что его ждут. А сейчас не знает.

Мальчик чуть не плакал.

По объявлению пришёл всего один человек, и доверить ему сад было явно опасно.

— Мам, неужели его надо нанять?

— Да нет, не обязательно. Только одуванчики ужасные всё заполонили, с ними-то как?

— Есть кое-что поужасней одуванчиков, — пробормотал Хэрри.

— Ты о чём?

— Пойдём покажу, — буркнул он и направился в сад, к восхитительным розовым кустам. Среди них победно высилось лилово-жёлтое пятнистое чудовище с мясистыми лепестками. Возле него валялась садовая лопата.

— Брр!.. — Анжелу передёрнуло от омерзения.

— Бог ты мой… — вздохнула Эмилия.

— Я не могу сам его выкорчевать, — хмуро сказал Хэрри. — Корни, точно слоновые хоботы, и идут в самую глубь,

до центра земли. Это он, гадкий, который тогда из букета выпал. Мы же его не сожгли вместе с остальными.

— A-а! Пророс, змей!

За забором стоял господин Ноготок. В разных ботинках, в лохмотьях вместо пиджака, в землистого цвета насквозь вытертых плисовых штанах. Голубые глаза его гневно пылали, а лёгкий ветерок шевелил рыжую шевелюру, и она полыхала, точно маленький костёр. Господин Ноготок походил на карающего Ангела Господня.

Он перелез через забор и поднял лопату.

— А ты, малец, бери свой совок, — сказал он Хэрри.

Мы же ушли в дом. Анжела раскрыла дневник. Я написала господину Плотнику. А Эмилия вскипятила чай и принялась делать бутерброды.