Седьмая руна
Шрифт:
– Ладно, – хозяйка борделя покосилась на Снорка, все еще маячившего за спиной. – Но я тебе ничего не говорила…
– Само собой, я догадался сам!
Мадам Жюйсанс кивнула и дождалась, пока охранник закроет дверь.
– Итак, клиенты… – она покосилась на Франсуазу, все еще стоявшую у окна. – Ты всех их знаешь.
– Даже так? – Этьен прищурился.
– Ага.
– А адепты?
– В студенческом квартале свои шлюхи, – мадам Жюйсанс пожала плечами. – К чему тратить лишнее время и деньги.
–
– А Жильбер де Ре? – вдруг спросила Франсуаза. – Вы не назвали его имя, а ведь они с Луи друзья!
– С Луи?
– Бросьте, вы сами говорили, что мой брат захаживает сюда, – отмахнулась девушка. – Как я понимаю, он… нанимал Люси, верно?
– Нет, – хозяйка борделя покачала головой. – Ваш брат любит девочек помоложе.
– Тогда я не понимаю…
– К Люси ходил ваш отец.
– Что? – Франсуазе показалось, что она ослышалась. – Но…
Отец и Люси… Вспомнив, как выглядела проститутка, она растерянно моргнула. Никогда раньше Франсуаза не думала о графе в таком ключе. Всегда подтянутый, с безупречными манерами, он того же требовал и от своих детей. С другой стороны, он редко бывал дома и почти никогда не обсуждал свои увлечения, особенно с дочерью.
– Что же касается графа де Ре, – продолжала мадам Жюйсанс, – то он предпочитает несколько другой тип удовольствий… а такое в моем доме не практикуется.
– Он мужеложец? – не сдержался Этьен.
– Фу, откуда такие мысли, – хозяйка борделя погрозила внуку пальцем. – Он просто любит… различные игрушки.
– Игрушки? – переспросила Франсуаза. Она не могла представить бывшего жениха, увлеченного лошадкой-качалкой или оловянными солдатиками.
– Плети и кнуты. Ваша интуиция вас не подвела, мадемуазель, Жильбер де Ре действительно вам не пара, – сухо пояснил Этьен, постукивая деревяшки пола там, где склонялся призрак. – А, вот он!
Не обращая внимания на девушку, опешившую от навалившейся на нее информации, полисмаг достал карманный нож и подцепил плашку. – Да, тайник!
Он убрал нож и щелкнул пальцами, чтобы осветить пространство под полом.
– Судя по следам в пыли, там лежали деньги и… а это что еще такое?
Он достал что-то, напоминающее не то мох, не то торф.
Мадам Жюйсанс ахнула и схватилась за сердце.
– Что это? – поинтересовалась Франсуаза, подаваясь вперед.
– Бханг, – Этьен выпрямился и посмотрел на бабку. – Ты едва не влипла…
– Ты же знаешь, что это не мое! – возмутилась она. – Я терпеть не могу эту дрянь!
– Знаю, как и то, что употребляй её Люси, ты бы заметила и выгнала ее гораздо раньше.
– Значит, кто-то подбросил его? – насторожилась Франсуаза.
– Вряд ли. В комнаты просто так не проникнуть. Скорее, сама Люси хранила бханг для кого-то…
– И этот кто-то и убил ее?
– Не исключено. Скажите, а другие
Франсуаза покачала головой:
– Боюсь, что нет. Бханг достаточно быстро выводится из организма и определить его затруднительно даже через сутки.
– Ясно, – Этьен повернулся к хозяйке дома. – Извини, но скрыть находку не удастся. Я пришлю Пьера он возьмет у тебя показания, что ты не знала о тайнике.
– Этьен, я действительно… – мадам Жюйсанс как-то поникла.
Полисмаг сжал ее руку:
– Я тебе верю, ба!
Она еле заметно улыбнулась.
– Думаю, нам пора. Поспрашивай у девочек, может, кто что вспомнит, ладно?
– Обязательно, – это было произнесено таким тоном, что Франсуаза поняла: девочки мадам Жюйсанс вспомнят и расскажут все.
– Мадемуазель д’Эгре, нам пора.
Глава 20
Бонни встретил полисмага недовольным ворчанием, сменившимся радостным повизгиванием, когда хозяйка забралась внутрь.
– Бонни, веди себя прилично, – по привычке одернула она пса. Тот обиженно засопел и свернулся калачиком на переднем сиденье.
Франсуаза откинулась на обтянутую грубой кожей спинку. В голове царил полный сумбур, и она не знала, как реагировать на то, о чем узнала.
То, что брат периодически развлекался в заведениях, о существованиях которых приличной девушке не следовало знать, ее не удивило, но отец…
Какими бы сложными ни были отношения отца с матерью, мысль о том, что граф д’Эгре является завсегдатаем подобного дома, была противна. А ведь еще был и Жильбер де Ре с его специфическими увлечениями.
Работая в морге академии, девушка была лишена иллюзий, свойственных невинным девушкам ее круга, и прекрасно понимала, зачем бывшему жениху понадобились плети и кнуты. Представив, какой могла бы быть ее замужняя жизнь, Франсуаза вздрогнула. Оставалось только, как и сказал капитан Богарне, благодарить Создателя за то, что интуиция не подвела.
Девушка поняла, что не слышит ставший привычным рев магического экипажа. Она подняла голову и обнаружила, что фиакр стоит на обочине, мотор выключен, а сам полисмаг, обернувшись, внимательно смотрит на нее.
– Что-то не так? – из-за внутренних переживаний вопрос прозвучал очень резко.
– Я же говорил, вам не стоит ехать, – мягко сказал Этьен, словно извиняясь.
Она тряхнула головой:
– Позволю заметить, что работа в академии…
– Делает вас умудренной жизнью? – непочтительно перебил полисмаг. – О, поверьте, на самом деле вы не знаете и половины того, что происходит за стенами вашего мира.
– И слава Создателю! – это вырвалось само.
Заметив смешинки в глазах собеседника, Франсуаза прикусила язык и сердито отвернулась.