Седьмая звезда

Риз Лаванда

— Двадцать процентов! Далеко ещё до границы?

— Пятьдесят парсеков, но за нами ещё будет тянуться шлейф ударной волны!

— Десять процентов, восемь, пять, три, ноль. Защитные экраны не действуют!

— Мы вышли из тучи! — крикнула Энн.

— Возгорание в выпускном отсеке! — раздался голос Сеярина в переговорном устройстве.

— Горит левый карман! — прокричал в свой передатчик Лакур.

— Быстро, стань к штурвалу! — крикнул ей Зур, выбегая из рубки вместе с Маком.

Пока они тушили возгорания, Энн поворачивала корабль на векторный курс, двигаясь вслепую через третий сектор.

В этом секторе находилось несколько населенных планет, не считая серию крупных астероидов, на которых находились имперские военные базы. Так что этот путь был не менее опасен, учитывая проторенность трасс.

Наконец-то в рубку вернулись Зур и Жако. Зур тут же порывисто уселся в кресло штурмана, даже не взглянув в сторону девушки.

— Проклятье! — выругался он, эмоционально взмахнув руками. — Мы не оторвались от него! Твари! Следуют строго по нашему курсу! С таким раскладом мы можем угодить в засаду. У него будто есть наши координаты, раз он выследил нас через пылевую тучу… — и тут Зура ошарашило догадкой. Бросив на Энн короткий вопросительный взгляд, он поднялся, кивая Жако на штурвал. — Жако, веди ты! Мне нужно кое с чем разобраться! Энн, иди за мной, — сухо произнес он.

В коридорном отсеке, закипая от возмущения, Зур вдруг неожиданно с силой прижал Энн к боковой перегородке. Его испытывающий взгляд скользил по её лицу, дыхание стало прерывистым и свистящим.

— Скажи мне, Энн, — вкрадчиво начал он, — У твоего солдата тоже есть такой же вебфлеш, определяющий твои координаты?

— Ты думаешь …

— Я тебя спросил! — сдерживая гнев, Зур повысил голос, не сводя с неё своего требовательного взгляда.

— Да, есть, — спокойно кивнула Энн, привыкшая к таким его переменам.

Прикрыв глаза, Зур негодующе зарычал:

— Ты хоть понимаешь, что вебфлеш мог попасть к чистильщику?! Или твой солдат его проглотил для надежности? Они точно идут по твоему маяку! — Зур навалился на неё всем телом, соприкоснувшись с ней лицом. — Где чип, Энн? — холодно прошептал он. — Иначе твоя недавняя мечта исполниться — мы все сдохнем!

— В левом … ухе, — тихо ответила она.

Не отпуская её, Зур вызвал Мака:

— Мак, срочно иди к рубке, нужно снять маяк с Энн!

— Ну что, — обратился он уже к ней, — ты готова полностью распрощаться с ним? — с сарказмом произнес Зур, издевательски усмехаясь, вперившись взглядом в её меняющиеся глаза.

Энн не отвечала, мужественно вынося его грубую близость и этот сверлящий до боли взгляд. Казалось, он испытывал не только её, но и себя. Их губы были так близко друг от друга, что они вдыхали дыхание друг друга, но Зур так и не прикоснулся к ней.

— Я смотрю, вы и без меня прекрасно общаетесь, — раздался рядом небрежный голос Мака.

— Как хочешь, но достань из неё этот проклятый чип! — отвернувшись от Энн, сурово бросил Зур, скрываясь за дверью в рубку.

— Пойдём со мной, несчастная ты моя, — вздохнул Мак. — Получается, мы зря шли через пылевую тучу, только экраны повредили!

— А, вот и он! — воскликнул Мак, через десять минут инквизиции, зажимая окровавленный биочип, маленьким пинцетом. — Не переживай, Энн, царапина быстро заживет. Я отнесу это Зуру.

Но не из-за царапины она вовсе переживала! Мак вырвал у неё последнюю надежду когда-нибудь

увидеть Илая! Такую хрупкую и призрачную надежду! Как будто именно сейчас порвалась невидимая нить, связывающая её с той необыкновенной частичкой её жизни. Энн застонала, закрывая лицо руками, потому что в сердце снова раскаленными буквами отпечаталось –

«я буду ждать, и верить», и перед лицом возникли его мягкие лучистые голубые глаза и улыбка, трогающая сдержанное солдатское лицо. Их история на этом закончилась. Короткий эпизод среди трагических случайностей.

— Энн! — Лакур обнял её одной рукой, — Так даже лучше, поверь. Ты сильная. Ты дочь пирата, Энн! Забудь ты этого парня, вон, сколько пришлось пережить из-за него! Встретишь другого, … хотя нет, ну, в общем, всё уляжется. Короче, не слушай меня, что-то я не то плету. Устал я. А Зур он ведь тоже не просто так чокнутый, это у него из-за тебя, его химерская крыша сдвинулась. Он ведь на других девушек даже не смотрит, сколько мы его не подначивали, для него существуешь лишь ты. По мне так лучше уж иметь кучу разных непостоянных подружек, чем такую хренову кучу головной боли, как у нашего братца Зура!

Этот день принес ей такое истощение, как физически, так и душевное, что еле доплевшись до своей каюты, Энн упала на койку лицом вниз, не в состоянии больше ударяться в анализ событий.

Скользящий шум открывающейся двери разбудил её. Она не удивилась его появлению, но внутри сразу же воспротивилась возможному скандалу и претензиям, заранее сжавшись от напряжения.

— Страдаешь? — как бы, между прочим, бросил Зур.

— Сплю! — огрызнулась она. — И тебе советую!

— Спасибо за приглашение, — усмехнулся он, подходя к её койке.

— Я тебя не приглашала. Если ты снова пришел постучать в барабан, можешь не начинать! Я хочу просто покоя.

— А если не постучать, может, я ищу повода черпнуть твоей сестринской любви? Знаешь, говорят, покой ожидает нас в другом мире. Так что мне придётся тебя от этого покоя оберегать. От чипа мы избавились, виляя зигзагами, оторвались и от догонялы, если тебе интересно конечно, — играя разными оттенками голосов, произнёс Зур, небрежно сбрасывая легкую куртку комбинезона.

— Зур, ты специально сводишь меня с ума своим переменчивым настроением?! Тебе доставляет удовольствие доказывать мне свою лидерскую силу, своё высокомерие, да? — сверкнула глазами Энн, — И показывать, что я без тебя ничто! Ты сам недавно заявил, что не брат мне больше! — внутренне возмутясь, она отметила, с какой наглостью он улёгся рядом с ней.

— А сейчас ты угадала, — прошептал он, властно впиваясь в её губы, настойчиво пробираясь к телу.

Сильный, напористый, горячий — он обжигал её своими поцелуями, поглощая её полностью с чувством непобедимого собственника. Никакие жесты протеста и уворачивания, не могли противостоять его обволакивающей настойчивой заражающей страсти. И Энн отдалась ему, после того жуткого признания, после всех пройденных мучений, ощущая, что за всей его резкостью и злостью лежит его необъятная и неподдающаяся человеческой логике любовь к ней. Необъяснимая, странная, пугающая его любовь. Но и Эннжи не сдалась бы ему просто так, если бы не любила его в ответ. Она умела прощать, и этому он научился от неё.