Седьмое измерение

Грушевский Денис Юрьевич

– Ты как это вдруг научился говорить? И если ты такой вот умный, не подскажешь ли нам грешным, где мы? – Тимофей старался быть спокойным, что на практике выходило не ахти как. Голос всё-таки дрожал. Вот кто действительно был спокоен, и даже можно сказать, в некоторой степени весел, так это Жульен. Весело он и отвечал:

– Первое, самое простое! Изволите ли видеть среда другая. Вот попробовал выразить свои мысли голосом, вместо опостылевшего мяуканья, и сразу вышло. Мяукнул, получилось слово, ещё разок и речь готова! Вот со вторым проблема! Сам не понимаю, где мы очутились. В одном могу заверить, не в сказке точно! Сбегаю-ка я на разведку. Поосмотрюсь, малость вокруг, если не возражаете. Я мигом! – с этими ответами котяра нырнул в кусты и был таков.

Далее Тимофей и Светка сидели

и молчали. Переживали видимо, но больше изумлялись и диву давались. Перебрасывались лишь короткими фразочками. Жигало вернулся через полчаса весь взъерошенный и просохший.

– В радиусе полкилометра всё чисто! – докладывал весьма довольный собой котяра. – Ни души живой! Одни кусты, да деревья неизвестной марки. Поспите, я посторожу. Ах вот ещё! Всю жизнь хотел попробовать, да понимаете, не мог. Ради смеха, конечно же. – И тут Жиган изогнулся, а выпрямляясь, как завыл, ни с того ни с сего, по-волчьи, на луну. – Ву-уу-у! Оу-уу-у! Уу-уу-уу-у!

Ужасным стало то, что коту ответили. Ответили воем издалека и справа, а после со спины и где-то рядом. Завыли волки очень даже правдоподобно, где-то ну очень не далеко. От этого ответа, хвост дыбом стал у Жигало, а Светка с Тимофеем, заткнув кота, словили на спине мурашки. Все трое сбились в кучу под кустами, да так и коротали время до рассвета в полудрёме.

Глава третья

Утро добрым не бывает, не бывает никогда. Исключением не стало, утро Тимофея, Светки и кота. Да и чего уж доброго можно отыскать в таком утре. Всю ночь глаз не сомкнули, тряслись, то от страха, то от холода. В голове каша, во рту сухо, такое вот утро. Однако чего у утра не отнять, так это необходимости вставать, и более того вставать и действовать. Не стало исключением и тут. Как только показалось светило на горизонте, в кустах валяться стало неудобно и неинтересно. Светило к слову было больше чем обычно, но с тем и как-то менее ярко, зато красней, как при закате. Кот снова побежал в разведку, а Тимофей и сам решил поосмотреться. Кроме диковинных растений, почвы странного цвета, рядом не наблюдалось ничего. Дождались Жигало. Тот, как и ранее, на чистом русском, без акцента, рапортовал о тишине в округе. Решили двинуться на поиски селения какого, иль на худой конец воды или еды. Шли с час не более, всё по кустарнику и травам, поизмотались все кроме кота. Вот кустики пореже стали, слегка понизилась трава. Вдруг где-то метрах в двадцати не более того, отчётливо послышался писклявый голос. Прислушались, остановились, замерли. Голос весело вещал, что-то подобное напеву или куплету:

Готовь мешки старуха, не ленись,А рот беззубый свой, поменьше разевай.Червяк земной и тот стремится ввысь.Снимать мы будем добрый урожай.Жежеловые листья, Барбарисы,Сметановые корни, почки Василиса,Набьём старуха полные мешкиНе позабудем конопляные вершки.После чего старуха не горюнься да не злись,Твой подошёл черёд уж извиняй.Скорее на своём участке приберись,И на базар гони, да залихватски продавай!

С этой нелепицей, на несчастных экспериментаторов, вышел из кустов прямо в лоб низенький человечек. Человечек был примерно полтора метра росту, коренаст и кривоног, но при этом с немного укрупнённой головой. Точнее сказать лоб человечка и виски немного выпирали, делая его голову более округлой над остальным лицом. Волосы были чёрными, но сам человечек был белокож до чрезвычайности. Одежда простая, можно сказать деревенская, цветов серых и не ярких. Однако бросалось в глаза, то, что одежда вроде как самотканая, будто из средневековья. Человечек выскочил на троицу примерно метрах в пяти. Встал, как вкопанный, и молча изучающе принялся разглядывать всех троих поочерёдно, при этом хлопая огромными глазами. Было очевидно, что он не ожидал подобного, и казалось, что встреча

эта его немного взбудоражила. Первым решил нарушить нелепое молчание Тимофей, но прежде Тимофей шагнул навстречу человечку. Шагнул и чуть не упал, на любимое мягкое место ремня и розг, от последовавшего за этим. Где-то за спиной завизжала Соколова Светка, а Жиган нырнул в кусты. Дело в том, что человечек, на наступление Тимофея среагировал весьма своеобразно, а главное мгновенно. Он попросту исчез с того места где стоял и в тот же миг когда исчез, оказался уже в пятнадцати метрах от видимо странной с его точки зрения компашки. При этом он не перелетел это расстояние, не перепрыгнул, а равно и не пробежал его. В этом Тимофей мог сам себе поклясться. Человечек испарился в пяти метрах и возник уже в пятнадцати, за сотую долю секунды. Ступор Тимофея и визг Светки тоже продлились недолго. Всё потому, что человечек, находясь на безопасном удалении, первым завёл беседу, подобно Жигану, на чистом русском языке.

– Вы какого роду будете? По каким делам на земле моей? Имейте в виду, барабаном положена эта земля в мои руки, а значит и урожай собирать мне и семье моей. Всегда, по-честному, четверть отдаём во всеобщее. На остальное распоряжаться, сами права имеем. Дешевить не станем, урожай у нас по этому берегу, до Сивой косы, первейших качеств. Ну, так кто такие будете? – прокричал человечек, сложив руки рупором.

– Простите, ничего не понял из сказанного! Мы учёные из России. Меня зовут Тимофей, её вот Светланой, да ещё с нами кот. Не подскажите где это мы и кто вы такой? – после пару секундного обдумывания криком отвечал Тимофей.

Представляясь, Тимофей указал сначала на себя, затем на Светку, ну и последним жестом обозначил выползшего из кустов Жульена.

– Есть прекрасное во всех отношениях вялено-солёное молоко из-под глухонемой коровы. Другие коровы только и делают, что сетуют на судьбу. Какое при этом может быть качество? Правильно – дерьмовое! А наше в тишине и покое делано, да трёх летней выдержки, спасибо потом говорить будете. Зелёного конопляного медку не желаете? Быть может икры зернистого дерева? Или если чего покрепче уважаете, так есть сорока градусная капуста. Капусту эту, сам настоятель настоял. Только предупреждаю сразу, дешевить не станем. Говорите чего надо и назначьте цену, а там поглядим, – таким был ответ коротышки, после чего коротышка этот, снова повторил фокус с перемещением и вернулся на прежнюю пятиметровую дистанцию.

У непривыкшего к таким фокусам Тимофея снова комок подошёл к горлу. Снова взвизгнула Светка за спиной, а Жигало вознамерился было нырнуть в кусты, но на полпути остановился.

– Ловко у вас туда-сюда шмыгать получается! Это вы как делаете? – только и пробормотал Тимофей, но тут на помощь пришла Светка, вынырнув из-за спины на первый план.

– Говорят же вам мы учёные. Заблудились мы. Авария у нас произошла. Кот после этой аварии говорить начал. Забросило, чёрте знает куда, а тут ещё вы со своими трюками и нелепой болтовнёй. Подскажите лучше как поскорее добраться до полицейского участка или ближайшего населённого пункта.

Незнакомец подозрительно на Светку покосился, что-то пару секунд обдумывал, после чего расплылся в улыбке и снова заговорил, обращаясь непосредственно к Тимофею. Тем самым полностью проигнорировав Светкину просьбу.

– Мешок зелёной картошки, у нас, всего-то-на всего четвертинка от копейки. А лук вызывающий глюк и того дешевле. Где вы видели подобные расценки? Где, я вас спрашиваю? Ведро вялено-солёного молока, как есть отдам за пять копеек. Корзина сметанового корня – полкопейки! Видели вы что-нибудь подобное? Провалиться мне на этом самом месте, если найдёте дешевле.

– Уважаемый, хватит уже, – немного собрался с собой Тимофей. – Нам ничего из вашего товару не нужно. Говорят же вам в который раз, с нами беда произошла. Мы заблудились и устали. Скажите где мы и как к людям выйти?

– А мясо или рыба у вас водятся! – неожиданно встрял в беседу наглый кот, но тут же чуть не отхватил пинка, а посему замолчал и надулся.

Незнакомца же вопрос заданный котом на человеческом языке совсем не смутил и не потревожил, будто бы незнакомец этот, всю жизнь свою только и делал, что балаболил с котами.