Седьмое небо
Шрифт:
На неделе Джо вызывали на бытовую ссору — это было его боевое крещение. Патрульные офицеры дожидались на крыльце дома, которого он никогда прежде не замечал, на самом краю квартала. Сразу после ужина в полицию поступили два анонимных звонка от соседей, но когда патрульные подъехали, на крыльцо никто не вышел. Хеннесси постоял у дома вместе патрульными, Соренсоном и Бруэром, и все трое выкурили по сигарете, чтобы дать парочке в доме шанс образумиться. Потом Соренсон с Бруэром, довольные, уехали; когда Хеннесси был на их месте, он всегда чувствовал то же самое, однако теперь он стал детективом и отступать не имел права. Пришлось постучать в дверь.
Субъект, который в конце концов
— У вас нет никакого права врываться ко мне в дом, — заявил субъект Хеннесси и выпятил грудь с таким видом, словно гордился окружавшим его вонючим бедламом.
Джо успокоил его и сообщил, что в полицию поступили два звонка с жалобами на драку. Один из звонивших утверждал, будто шум был такой, что в доме тряслись стены.
— Ну конечно, — сказал субъект с удовлетворением в голосе, — Отличные у меня соседи. Голову даю на отсечение, ни у одного из них не хватило пороху назваться.
Он попал в точку, но жалоба есть жалоба, так что Хеннесси пришлось просить разрешения осмотреть дом. Он был предельно вежлив, но, господи, как же у него колотилось сердце. В этом доме он чувствовал себя как в ловушке; убожество обстановки вызывало у него физическое отвращение.
Хозяйка дома оказалась на кухне; она собиралась жарить котлеты, хотя время ужина давным-давно прошло. Хеннесси заново изложил ей цель своего визита, разговаривая с ее спиной, поскольку поворачиваться к нему лицом женщина упорно не желала. Спина ее выглядела лет на двадцать пять, а также его взору были доступны светлые волосы и платье с пуговицами сзади. Хеннесси сообщил, что от соседей поступили жалобы на шум; хозяин подошел и остановился в дверях позади него. Джо предпочел бы, чтобы тот стоял чуть подальше. Когда он закончил, женщина произнесла: «Мне нечего сказать» — таким решительным тоном, что он почти ей поверил. Его так и подмывало поскорее убраться из этого дома, в горле у него пересохло, и он сейчас что угодно отдал бы за глоток пива. И тут накатило знакомое покалывание в загривке. Он опустил глаза и увидел, что ноги у женщины все в синяках.
Дело дрянь, подумал он. Черт, черт, черт.
Хозяйка плюхнула на сковородку еще одну котлету, мясо заскворчало, и по кухне распространился неприятный кисловатый запах.
— С вашего позволения, я предпочел бы, чтобы вы повернулись ко мне лицом, раз уж мы разговариваем, — произнес Хеннесси.
Он не ошибся, ей действительно было примерно двадцать пять или чуть меньше. Губа у нее оказалась разбита, под глазом наливался синевой полновесный фингал. Но что особенно поразило Хеннесси и заставило отступить на шаг — ее взгляд источал такую ненависть, как будто это он избил ее.
— Кто вас так? — спросил Джо, всей кожей ощущая, как близко стоит за спиной тот парень. Он почти ожидал, что женщина рассмеется ему в лицо.
— Никто, — отрезала она.
— Хотел бы я знать, — процедил ему в спину хозяин, — что дает вам право вламываться в
Хеннесси обернулся к нему и чуть приоткрыл полы черной спортивной куртки, чтобы стала видна кобура.
— А вот что, — сказал он.
Парень поспешно отступил. Джо не ошибся, на такого человека пистолет должен был произвести впечатление. Ему повезло, что Бог не обделил его ростом, потому что в этом доме явно уважали только силу.
— Так что с вами случилось? — снова спросил Хеннесси женщину.
— Я ударилась. О плиту.
— Угу, — кивнул Джо. — Плита как раз у вас на уровне глаз.
Женщина упорно смотрела мимо него.
— Я должен осмотреть весь дом, — заявил Хеннесси мужчине.
— Ни хрена себе! — возмутился тот, — Это мой дом!
Джо вернулся в столовую и через гостиную прошел в коридор. Расположение комнат он знал наизусть, поскольку дом был точной копией его собственного, так что спрашивать, где комнаты детей, ему не пришлось. Он приоткрыл дверь в первую из них и посветил в щель фонариком. В кроватке с мягкой игрушкой в обнимку спал малыш. На полу валялись игрушки вперемешку с мусором, в углу были свалены грязные подгузники. Хеннесси поспешно закрыл дверь. Он терпеть не мог встревать в семейные ссоры, это было дело глубоко личное, касающееся только мужа с женой.
В гостиной парень включил телевизор. Был вечер субботы, и родной сын Хеннесси, Стиви, сейчас, наверное, дома смотрел тот же самый канал. Показывали вестерн, «Золотое дно». Джо застыл на пороге ванной. На полотенце, брошенном на край ванны, темнели пятна крови. Наверное, когда Соренсон с Бруэром приехали, жена приводила в порядок лицо и промокала разбитую губу. Хеннесси сказал себе, что должен обращать внимание только на пятна крови, а грязная ванна и унитаз его не касаются, и глупо недоумевать, какой никудышной хозяйкой надо быть, чтобы запустить собственный дом до такой степени. Однако он обязан был осмотреть спальню, так что волей-неволей увидел и неопрятную мятую постель, и кучу грязного белья на полу, в том самом углу, где у них с Эллен стоял сосновый комод. Хеннесси прошел в самую дальнюю комнату, дома у них там спала его трехлетняя дочь Сюзанна. Он даже не сразу осознал, что так разительно отличало эту комнату от остального дома. В ней был порядок. Игрушки оказались разложены по коробкам, а стены украшали аккуратно вырезанные из журналов и приколотые кнопками фотографии диких животных, лошадей и собак. Посветив фонариком по углам комнаты, Джо увидел маленькую девочку лет семи-восьми, лежавшую под ветхим одеялом.
— Черт побери, — донеслись до него из гостиной слова хозяина, — Этот придурок что, всю ночь здесь торчать собирается?
У малышки, которая поддерживала в своей комнате такой порядок, отлично получалось притворяться спящей, во всяком случае, куда лучше, чем у детей самого Хеннесси, когда он вечером заглядывал к ним в комнаты. Но в тот самый миг, когда он уже вполне мог бы решить, что она спит, до него донеслось ее учащенное дыхание. Не будь у него своих детей, возможно, ей удалось бы его провести, но дети у него были. Он подошел к кроватке и присел на корточки.
— Ты видела, что случилось? — шепотом спросил он.
— Ничего, — прошептала малышка в ответ, и Хеннесси понял, что она все видела.
— Кто-то плохо поступил? — предположил он.
Девочка помотала головой и поглубже спряталась в одеяло.
— У тебя очень красивая комната, — заметил Хеннесси, — Мне понравились картинки на стенах. Моя дочка тоже обожает лошадей.
Он почувствовал, что ему удалось завоевать ее доверие, это оказалось так просто, что у него защипало в носу. Малышка приподнялась на локте, чтобы лучше видеть его.