Седьмой этаж, годы 1-3
Шрифт:
— Нет, я хочу, чтоб тётя мне почитала, — надул губы малыш, прижимаясь к Лин.
— Конечно, я тебе почитаю, — улыбнулась ему девушка. — Мне совсем не трудно, — заверила она его бабушку.
Малыш выбрал в книге сказку, и Лин стала читать ему, сама при этом успокаиваясь и отвлекаясь от мысли о том, что было бы, если б она успела взлететь.
Славочка вначале слушал сказку с интересом, а потом стал зевать и прикладываться к руке Лин отяжелевшей головкой. Его бабушка расстелила на полке постель, уложила малыша спать и сама тоже устроилась с ним рядом на ночлег.
Лин до конца поездки сидела в напряжении, боясь снова задремать. Час показался ей вечностью, и она испытывала огромное облегчение, когда сошла,
Дома Лин ждал настоящий пир. Мама приготовила все её самые любимые блюда. Они ужинали втроём на кухне, где пахло свежей выпечкой и шоколадом, оживлённо переговариваясь. Соскучившиеся по дочери родители забрасывали её вопросами о студенческой жизни. Она с удовольствием рассказывала им об университете, о соседях по общежитию, но никак не решалась заговорить о том, что её беспокоило.
Было уже совсем поздно. Лин приехала домой всего на одну ночь. Времени на разговоры и на то, чтоб задать какие-то вопросы, было в обрез. Когда они сидели в гостиной с чашками кофе, Лин, выбрав подходящий момент, повернулась к отцу и спросила:
— Пап, скажи, а в твоём роду был кто-нибудь, у кого были необычные способности. Ну, я имею в виду не магические, а совсем нестандартные, не такие, как у всех?
Отец Лин был магом, но его дочь не была знакома ни с одним из своих родственников по отцовской линии. Сколько Лин себя помнила, они жили в этом доме, на первом этаже которого размещался кондитерский магазинчик, принадлежавший её родителям. Они сами занимались изготовлением сладостей, пользующихся спросом у местных жителей. В их жизни не было ничего необычного, ничего, связанного с магией. От Лин не скрывали того, что её отец маг, но ей сумели преподнести этот факт таким образом, что она относилась к нему, как к чему-то само собой разумеющемуся и не имеющему никакого особого значения для их семьи. Отец практически не пользовался магией.
— Почему ты об этом спрашиваешь, — удивлённо приподнял брови отец.
— Ну, у моих соседей по общежитию почти у всех есть какие-то особенности. У Эммы, например, какая-то прапрабабка была сиреной, — беспечным тоном пояснила Лин.
— Вот как? Интересно, — улыбнулся её отец. — Но мои родственники, кажется, ничем особенным не отличаются. Кроме магических способностей, разумеется.
— А почему ты совсем с ними не общаешься? — спросила Лин, решив прояснить ситуацию до конца.
Родители переглянулись. Лин почувствовала, что вызвала у них своим вопросом замешательство.
— Знаешь, я не думаю, что в этом есть что-то, что стоило бы скрывать от Лин, — сказала мама Лин, послав мужу выразительный взгляд.
— Ну, хорошо… Лин, мне не очень приятно об этом говорить, но моя семья в штыки восприняла твою маму, когда я представил её, как свою будущую жену, только потому, что у неё нет магических способностей, — сказал он спокойным тоном. — Я настоял на своём, и какое-то время мы пытались мирно ужиться с моими родителями, но когда у нас появилась ты, и со временем выяснилось, что у тебя тоже нет магических способностей, твоей маме житья не стало от моей родни. В общем, я предпочёл оградить и её, и тебя от такого родственного общения. Я не думаю, что ты что-то от этого потеряла. Вы с мамой живёте в том мире, который вам ближе, а мне хорошо с вами рядом, — улыбнулся он дочери. — Знаешь, мне приятно слышать, что вы в своём общежитии так хорошо общаетесь и ладите между собой, не обращая внимания на происхождение и особенности друг друга. Кажется, мир меняется к лучшему.
Прежде, чем лечь в постель, Лин закрыла дверь в свою комнату на ключ, хотя раньше никогда этого не делала. К счастью, её опасения оказались напрасными, той ночью в её снах не было ничего сверхъестественного.
Утром
Она пришла в кафе, в котором они обычно встречались, немножко раньше условленного времени, но он уже ждал её там. Они не виделись целый месяц, только регулярно перезванивались. Не так просто было находить возможность для встреч, учась в разных городах и имея всего один выходной в неделю.
Он приподнялся ей навстречу из-за столика, приветственно кивнув и улыбнувшись.
У неё отлегло от сердца. Так странно и волнительно было видеть его сейчас после разлуки. Они уже больше года так жили, встречаясь лишь время от времени, и каждый раз она почему-то вот так волновалась в первые минуты встречи, словно заново привыкая к нему.
Она тоже улыбнулась, вложив в улыбку всё накопившееся в ней за время разлуки тепло.
Они знали о существовании друг друга давно, с самого детства, жили на одной улице, ходили в одну школу, но никогда не дружили и даже не здоровались до тех пор, пока он вдруг однажды не подошёл к ней на одной из школьных вечеринок для старшеклассников и не пригласил её танцевать.
Это было странно. Он неловко держал её за талию и не сказал ни слова за весь танец. Он даже не смотрел на неё. Когда песня закончилась, он отступил на шаг и, взглянув, наконец, ей в лицо, серьёзно заявил:
— Я Никита. Можно я ещё раз тебя приглашу?
Её это позабавило и смутило одновременно. Она знала его имя. Было бы странно, если б имена парней из выпускного класса не вертелись на языках девчонок, которые были на год их младше. Никитой в своё время активно интересовалась одна из подружек Лин, прожужжавшая ей этой темой все уши. Знала она и то, что подруге не удалось вызвать его интерес. Он играл в футбол в школьной команде, и подружка Лин подалась в группу поддержки, чтоб иметь больше шансов на успех. В итоге, подружка заполучила в ухажёры другого симпатичного футболиста, а Никита заработал с её лёгкой руки репутацию непробиваемого бесчувственного чурбана.
— Можно. Я Лин, — улыбнулась она.
— Я знаю, — сказал он и тоже ей улыбнулся.
За тот вечер они ещё несколько раз танцевали вдвоём. Как только начинала звучать медленная мелодия, он моментально оказывался рядом с ней, молча подавал руку и вёл в толпу танцующих, потом так же молча отводил её на место, кивком благодаря за танец и исчезая. Впрочем, танцем это назвать можно было лишь с большой натяжкой. Танцевал он никак, просто неуклюже топтался на месте, стараясь не наступать ей на ноги. Лин никогда специально не занималась танцами, но у неё было отличное чувство ритма. Танцуя в паре, она становилась лёгкой, как пушинка, податливой и чувствительной к малейшему движению партнёра, и если партнёр попадался умелый, то она способна была впечатлить и его, и окружающих своей природной пластикой. Назвать Никиту хорошим танцором ни у кого язык бы не повернулся, зато способности Лин здорово их обоих в тот раз выручили, позволив уберечь её ноги от травм, а его самого от конфуза.
Когда вечер уже подходил к концу, он вдруг совсем пропал из поля её зрения, и заключительный медленный танец Лин простояла в стороне от танцующих, испытывая досаду и разочарование. Не то, чтоб он ей нравился, но его поведение вызвало у неё интерес, и она вполне закономерно ожидала каких-то определённых действий с его стороны, а он вот так вот исчез, заставив её недоумевать и теряться в догадках.
На другой день она столкнулась с ним в школьном коридоре во время одной из перемен. Он шёл в шумной компании парней-старшеклассников. Проходя мимо неё, он слегка притормозил и приветственно ей кивнул. Она разглядела на его щеке приличную ссадину.