Седьмой этаж, годы 1-3
Шрифт:
Лин корчилась в рыданиях, умирая от безысходности, захлёбываясь в разочаровании и ощущая полную бессмысленность своего существования в этом холодном мире, где ей не во что больше верить.
Совершенно измотанная душевными переживаниями, Лин задремала.
Она снова шла по тёмной чаще, которая обступала её всё плотнее. Ей не было страшно, ей было тоскливо и неуютно. Она знала, что ей следует улетать отсюда как можно скорее, иначе эта тоска совсем её затянет. Она сделала лёгкое движение всем телом, отрываясь от земли и ощущая уже знакомую невесомость.
Внезапный резкий звук вдруг прервал её сон, заставив в испуге подскочить на кровати. Сердце
— Привет, любимая!
Лин ещё не совсем пришла в себя, и его бодрый голос прозвучал для неё так, словно он доносился с другой планеты. Она какое-то время тупо смотрела на дисплей, на котором высветился номер его мобильного. Лин испытывала какое-то крайнее замешательство. Происходящее казалось ей совершенно нереальным и нелепым. То, что он звонит ей сейчас и называет любимой, не укладывалось в голове и было похоже на какой-то идиотский фарс.
— Лин, ты меня слышишь? Лин! Алло! Лин!
Она слышала его голос и не понимала, что сейчас чувствует. Это замешательство заставило её поднести телефон к уху и ответить.
— Алло, — собственный бесцветный голос показался ей совсем незнакомым.
— … Лин… Это ты? — озадачился он. — Что-то случилось? — в его голосе появилось напряжение.
— Да, наверное, случилось. Тебе об этом лучше знать, — обида и злость уже перевесили растерянность, и в её словах зазвенел лёд. — Твоя девушка, Алиса, сообщила мне некоторые подробности ваших с ней отношений.
— … Она тебе звонила…? Лин, я очень тебя прошу, пожалуйста, не делай сейчас никаких выводов… Я тебе всё объясню. Всё совсем не так, как тебе сейчас кажется, — его голос заметно дрожал от волнения. — У меня с ней нет ничего, клянусь. Это было случайностью, недоразумением… Ничего нет, Лин! Лин, верь мне, пожалуйста! Я люблю тебя! Мне никто, кроме тебя, не нужен! Слышишь?! Лин!
— Не ори. Я не глухая, — холодно ответила Лин. — Мне не нужны твои объяснения. Всё кончено.
— Нет! Так нельзя, Лин! Нам надо поговорить! Я приеду! Я всё объясню!
Лин прервала разговор. Тут же раздался новый звонок. Она сбросила вызов. Ещё звонок. Лин отключила телефон.
Холодно, зуб на зуб не попадает. Душа стынет. Вот и всё. В её жизни нет больше Никиты. Она какое-то время осмысливала этот факт. Слёзы, похоже, в ней закончились, но боль в душе с каждой секундой становилась всё острее. Тишина в комнате стала такой невыносимо гнетущей, что Лин захотелось срочно куда-нибудь сбежать отсюда. Она поднялась с кровати и взглянула на себя в зеркало. Вид собственного опухшего от слёз лица и потускневших глаз вызвал у неё приступ жалости к себе самой, и слёзы опять запросились наружу, но Лин решительно отогнала от себя слезливое настроение, скорчив зеркалу рожу и упрямо тряхнув волосами. Если б сейчас был день, она обязательно куда-нибудь пошла бы, куда угодно, лишь бы не сидеть тут, болезненно привыкая к своему нежданно навалившемуся одиночеству. Но был уже вечер. Перспектива скоротать остаток дня и ночь в этой комнате один на один со своей бедой откровенно её пугала. Лин взяла полотенце и направилась в ванную, решив для начала привести себя в порядок.
Она долго плюхалась в холодной воде, ополаскивая лицо и поглядывая на своё отражение в зеркале, висящем над раковиной. Она казалась себе сейчас такой взрослой, почти старой. Промокнув лицо полотенцем, Лин попыталась улыбнуться своему отражению, но глаза не желали улыбаться, и вряд ли кто-нибудь смог бы сейчас судить их за это.
Она медленно поплелась обратно в свою комнату, совершенно не представляя,
Лин нехотя плелась к себе в комнату, пытаясь определиться со своими дальнейшими действиями. Можно было пойти сейчас к девчонкам. Ей этого хотелось, но она была уверена, что они обязательно заметят её состояние. Она не была готова обсуждать свою проблему. Она просто не вынесла бы сейчас расспросов, а их точно избежать не удалось бы, поэтому Лин решила, что это не вариант.
В холле она столкнулась с Петром.
— Привет, Лин, — улыбнулся он ей, покрываясь румянцем, как обычно.
— Угу, привет, — кивнула ему Лин.
У неё в памяти медленно всплывало какое-то обстоятельство, связанное с ним, но она никак не могла сосредоточиться и вспомнить, какое именно.
— Петь, погоди, что-то я хотела…, — пробормотала она. — Ах, да! Знаешь, я сегодня случайно оказалась около одного зоомагазинчика. Обнаружила там какие-то вкусняшки для пауков. Не знаю, правда, подойдёт ли это Каролине. Давай я принесу, ты сам посмотришь, можно ей такое, или нет.
— Давай, — с готовностью отозвался Пётр.
— Ну, я тогда сейчас к тебе зайду, — слабо улыбнулась Лин и направилась было к себе.
Пётр открыл дверь в мужское крыло и шагнул в коридор. Дверь в его комнату находилась всего в нескольких метрах от входа в холл. Вдруг из комнаты Петра раздался какой-то грохот, словно упало что-то очень тяжёлое. Лин и Пётр оба вздрогнули и повернулись в сторону звука.
— Что за…? — озадаченно пробормотал Пётр и бросился к своей двери.
Лин поспешила за ним. Пётр рывком распахнул дверь. Лин заглянула в комнату поверх его плеча и сразу поняла, что послужило причиной такого жуткого грохота — книжная полка сорвалась со стены на пол. Книги разлетелись по всей комнате.
Пётр сделал пару осторожных шагов вглубь комнаты, напряжённо всматриваясь в заваленный книгами пол. Лин не сразу поняла, почему он вдруг так побледнел. Парень присел на корточки и тихонько свистнул. Ответа не последовало. Пётр сделал ещё одну попытку позвать Каролину. Потом стал поднимать книги одну за другой, подбираясь к упавшей полке. Лин видела, как дрожат у него руки, и ей стало страшно. Она тоже стала молча осторожно поднимать книги, боясь того, что может под ними обнаружить.
Пётр поднял очередной увесистый том и замер. Лин какое-то время опасалась взглянуть на него. Потом решилась. Он сидел на корточках и держал в ладонях безжизненное мохнатое тельце, низко опустив голову и тяжело дыша. Лин присела рядом и осторожно обняла его за плечи. Она вдруг так отчётливо почувствовала его отчаянье, словно между ними сейчас установился какой-то незримый канал прямой связи. Это не было обычным человеческим состраданием. Чувства, которые она в этот момент испытывала, совершенно определённо не были её собственными. Её на миг это озадачило, а потом она внезапно поняла, что ей следует делать.
— Петь, — она слегка тряхнула его за плечо. — Дай мне её.
Он поднял на неё глаза. Лицо у него было совсем бледным и растерянным.
— Давай её сюда, так надо, — уверенно повторила она.
Он подчинился и передал ей изломанное тельце Каролины из рук в руки. Лин подержала его в ладонях пару секунд и вдруг отчётливо ощутила, что в него ещё можно вернуть жизнь. Она закрыла глаза и сосредоточилась на своих ощущениях. В ней всколыхнулось что-то мощное, но вполне управляемое, какая-то энергия, которую ей следовало направить в нужное русло. Эта энергия, подчиняясь её воле, потекла к рукам, в которых она держала Каролину. В кончиках её пальцев появилось ощущение жара, и в какой-то момент тепло вышло наружу. Тельце в ладонях Лин засветилось мягким светом.