Седьмой крест. Рассказы
Шрифт:
Поблизости раздался гул, одновременно и глухой и звонкий, двойной звук, в котором одна составная часть подгоняла другую. Звук не умолкал, он приводил в трепет все живое — и его тоже. Тут он обнаружил между деревьями какую-то красноватую каменную массу. Дорога и лестница вскоре опустели. Стало так тихо, словно вся долина вдруг вымерла.
Он уже начал привыкать к новому месту. Встреч решил не искать, но и не уклоняться от них. Друзьям он сообщил, что приземление прошло благополучно. Всего лишь несколько минут назад первое сообщение представлялось ему чрезвычайно важным, как бы залогом связи,
Из красноватой постройки донеслись какие-то новые звуки, наполнившие его тревогой, как ранее шелест. Но звуки эти, не порожденные лесом, не испугали его. Они бодрили, вселяли чувство надежды, словно ему вторично удалось совершить приземление. И вдруг они смолкли, и опять вступил двойной гул, гнетущий и возбуждающий.
Теперь он осмелился высунуть голову из кустов и оглядел все здание целиком. Оно показалось громадным по сравнению с крохотными домишками. А когда из ворот снова потекли толпой жители города, тщедушные, слабые, в остроконечных шапках, он задал себе вопрос, зачем им может быть нужна такая постройка.
«Прогулка мертвых девушек»
Кто-то спускался к нему мелкими прыжками, так быстро, что он уже не успел спрятаться. И он вышел из кустов.
Они чуть не столкнулись. Это была девушка. Голова у нее была туго повязана белым платком. Чтобы заглянуть ему в лицо, ей пришлось запрокинуть голову.
Ни разу еще он не видел таких глаз — таких прозрачных, таких бездонных. Ни разу еще ни на одном лице не видел он такого сияния. Девушка хотела ему что-то сказать, но сначала лишь беззвучно шевелила губами. Она притронулась пальцем к его рукаву, однако, коснувшись стеклянно-гладкой, твердой ткани, отдернула руку, будто обожглась. Он понял, что сияние на лице девушки — просто отблеск его собственной одежды. Губы у нее еще несколько раз вздрогнули, прежде чем она собралась с духом и заговорила:
— Я знала, что ты придешь. Как быстро ты спустился! Я своими глазами видела, как ты сошел с неба!
Он спросил в безмерном удивлении:
— Ты видела?
— Да, — отвечала девушка, — даже отец и тот мне не поверил, хотя он ждет, ждет, ждет. Так же сильно, как я, еще сильней. Его жена, а моя мачеха, говорила, правда, будто я видела обычный звездный дождь.
— Это напоминало звездный дождь?
— Ах нет. Не для меня. Крылья — они и есть крылья.
Теперь он погладил ее по голове, голова под его рукой была теплая, как птица.
— Как тебя зовут, девушка?
— Мария.
— Кто я, по-твоему, такой?
— Один из тех семи, что стоят перед господом. Не ты ли Михаил?
— Зови меня как хочешь, зови меня Михаилом. А кто такие эти семь? И кто такой господь?
— Меня ты не проведешь, — сказала девушка с лукавой усмешкой. Она все еще была бледна, все еще дрожала. — Я знаю, ты пришел оттуда, сверху. Я знаю, ты пришел от Него.
Он сказал:
— Но ты никому
— Нет, — сказала девушка, — только моему отцу. Только ему. Ведь он так страстно ждал. Было бы жестоко скрыть от него, что ты воистину пришел. Ему так трудно далось ожидание. Над ним многие смеются. Пойдем, я покажу тебе такое место, где ты сможешь спокойно отдохнуть, пока я не приду за тобой и не отведу к отцу.
Она шла впереди него через лес, вверх по склону, вниз по склону.
— Вот смотри, наша овчарня, — сказала девушка. — Она пустует. Овцы на летовье. Я сейчас тебе принесу плащ моего отца. А потом я отведу тебя к нему в мастерскую. Отец работает и днем и ночью. Ты пойдешь?
Он ответил:
— Конечно.
Итак, удалось не только приземление, но и контакты с живыми существами. И все получилось само собой. Как хорошо все вышло. Девушка показалась ему такой близкой, будто их встреча вовсе не была первой. А сам он, что удивляло еще больше, отнюдь не показался ей страшным, напротив, она приняла его как долгожданного гостя. Словно визит из другого мира — для нее привычное дело. И как хорошо они понимали друг друга. Значит, не зря он заучивал каждое слово, каждый звук их языка. Может, его примут за чужеземца, который прибыл после долгого пути из дальних стран.
Он передал сообщение: «Все в порядке, я остаюсь». Ответ пришел тотчас: «Будем ждать в условленном месте».
Он вышел из пустой овчарни. Без всякой тоски глядел он на звездное небо. Скорей даже с облегчением, ибо теперь он был здесь. Найдя точку, которую искал, он оторвал взгляд от неба и перевел его на равнину. Равнина простиралась за городской стеной до отдаленной цепи холмов. Нашел он и затерявшееся среди равнин овечье стадо, о котором толковала девушка.
Он уже узнавал ее шаги. При виде его она снова задрожала от радости. Она принесла плащ своего отца. Плащ доставал ему до бедер — как накидка. Девушка сновала вокруг, гибкая, как котенок, и оглядывала его с ног до головы.
— Теперь ты выглядишь почти как рыцарь, только еще прекраснее.
Они вышли. Лунная тень поглотила тень девушки. Если днем он дивился свету солнца, пробуждавшего все живое, теперь его заворожил свет их единственной луны. Все было в серебре. Он увидел вблизи все строение и башню, с которой несколько часов назад доносился двойной гул.
Он сказал:
— Мария! Там, вверху, моя родная звезда.
Губы у нее дрогнули, прежде чем вымолвить ответ:
— А я думала, ты сошел с семизвездия.
— Почему?
— Потому что вас семеро, и у каждого своя звезда.
— Семеро? Почему? На этот раз нас двадцать три.
Ошеломленная девушка сделала рукой какой-то непонятный ему знак. Она сказала:
— Так много! Представь себе, отец и на этот раз не хотел мне верить. Он холодно сказал: «Если твой пришелец желает говорить со мной, приведи его ко мне в мастерскую до рассвета».
Они обошли большое строение кругом. Кто мог жить там за дверьми, через которые совсем недавно прошло так много людей? Все они вместе со своим городом могли бы там уместиться. И что это мелькает в углублении над аркой? При зыбком свете луны он не мог разглядеть…