Седьмой лорд
Шрифт:
Хэлянь И хмыкнул, но на его лице не было и тени веселья.
– А если я хочу… спросить о небесной связи? – спросил он почти шепотом.
Цзин Ци покачал головой.
– У этого иероглифа нет никаких связей. Даже если бы кармическая связь на три жизни существовала, все, что от нее сейчас бы осталось, – это пустая тень. Вы знали об этом сами, господин, не было нужды спрашивать.
Хэлянь И опустил голову. Прошло много времени, прежде чем он смог выдавить улыбку и подняться. Он сгорбился,
– Вероятно, господин прав.
Фраза застряла в горле, и каждое слово будто ножом резало по его голосу, пока тот не стал совсем хриплым.
– В этом есть смысл.
Резким движением он вынул из рукава изысканно расшитый мешочек и бросил его в чашу для оплаты. Та была наполовину заполнена, потому мешочек со звоном ударился о медные монеты, лежащие внутри. Развернувшись, наследный принц быстрым шагом ушел, будто бы не осмелившись обернуться. Чжоу Цзышу кивнул Цзин Ци и У Си и поспешил следом.
Улыбка Цзин Ци стала шире и долгое время не отступала. Он открыл мешочек, чтобы посмотреть, что там: внутри не было серебряных монет, но лежал нефритовый кролик высотой в два цуня [1]. В его лапках было проделано отверстие, куда крепился небольшой колокольчик, мягко звенящий при дуновении ветра.
[1] Цунь – мера длины, равная примерно 3,2 см.
Цзин Ци долго рассматривал его, покручивая в руках, и только потом вспомнил, что был и второй кролик: Хэлянь Пэй подарил их ему еще в детстве. На одного он специально повесил колокольчик и отдал Хэлянь И, а другой, скорее всего, пылился в кладовых его поместья.
Прошло уже более десяти лет. Улыбнувшись, Цзин Ци убрал мешочек, медленно встал и потянулся:
– Этот состоятельный господин сделал нам щедрое подношение, на сегодня хватит работы. Малыш У, этот князь приглашает тебя поесть вонтоны в ларьке напротив.
С этими словами он наклонился, сложил все свои мошеннические принадлежности в потрепанную корзину и двинулся вперед, постукивая палкой по земле.
Пройдя несколько шагов, он понял, что У Си не идет следом, и обернулся, слегка приоткрыв глаза и надув губы:
– Что такое? Ты не хочешь?
– Что он имел в виду? – спросил У Си – Разве он не сказал, что ему нравится кто-то с фамилией Цзин?
Цзин Ци резко остановился. Потерев кончик носа, он подумал, что нельзя портить этого ребенка рассказами о чем-то подобном, и ответил:
– Будь то фамилия «Цзин» или «Хэ», это была просто насмешка расточительного молодого господина в погоне за развлечениями. Он надеялся поднять меня на смех, но у него не получилось.
– Он не пытался развлечься, он сказал
– Что ты знаешь? – усмехнулся Цзин Ци. – Ты просто несмышленый ребенок. Тебе нужно хорошо учиться, зачем ты так много думаешь о подобных вещах?
У Си нахмурился.
– Я не ребенок.
Цзин Ци небрежно кивнул:
– Конечно, ты не ребенок, ты в самом расцвете своей юности и не замечаешь ни страстей, ни горя. Айя…
И он начал напевать что-то себе под нос, шутя и дурачась, будто ничего не произошло.
У Си, не двинувшись с места, упрямо сказал:
– Я не ребенок.
Цзин Ци к тому моменту уже подошел к ларьку с вонтонами, положил свои вещи и завязал разговор с владельцем; естественно, он не расслышал его слова.
Словно огромное тростниковое поле, покрытое белой, как иней, росой, раскинулось между ними. На другом берегу стоял человек, и до него невозможно было дотронуться.
Его родина была так далеко отсюда. У кого было время, чтобы вздыхать над собственными чувствами?
У Си внезапно шагнул вперед, схватил Цзин Ци за руку и посмотрел на него горящим взглядом:
– В твоем сердце… когда-нибудь был человек, при взгляде на которого внутри расцветали цветы, а когда его не было рядом, ты места себе не мог найти от беспокойства? Кто-то, кому ты боялся сказать о своих чувствах, считая себя недостойным? Кто-то, ради кого ты готов был сделать что угодно, лишь бы он не познал ни одного трудного дня и ни одного несчастья, пусть даже это будет означать твою смерть?
Рука, которой Цзин Ци тянулся за палочками, вдруг замерла. Вспомнив что-то, он мягко улыбнулся:
– Да.
У Си вздрогнул, слова застряли у него в горле. Долгое время спустя он глубоко вздохнул и тихо спросил:
– Какой он… этот человек?
Им подали две обжигающе-горячих чаши с вонтонами, пар ударил в лицо. Цзин Ци поднял блюдце с соевым соусом и налил его себе в тарелку.
– Мертвый, – небрежно ответил он. – Я уже давно не могу четко вспомнить даже его лицо.
– Столь важного для тебя человека не забыть даже после смерти. Ты опять говоришь неправду, – ответил У Си.
Цзин Ци улыбнулся, но промолчал. Прикрыв глаза и опустив голову, он продолжил разыгрывать из себя слепого и принялся есть вонтоны.
Он не помнил этого человека не потому что тот был мертв, а потому что… мертво было его собственное сердце.
На следующее утро при дворе неожиданно появился Хэлянь Пэй. Цзин Ци уже собрался ехать обратно в поместье, но император позвал его выпить чаю и поиграть в шахматы.
– Маленький проказник, ты опять собирался сбежать. К чему такая спешка? Или тебе не нравится видеться с твоим дядей-императором?