Седьмой сын
Шрифт:
— Куда угодно, — с усмешкой ответил Килрой 2.0.
— Хорошо. Проведи поиск в генетических базах данных. Для AGAACA.
Килрой склонился к клавиатурам. Его пальцы забарабанили по клавишам. Джон услышал характерный двойной клик компьютерной мыши.
— Пошла информация, — сказал хакер.
У доктора Майка округлились глаза. Джон с изумлением наблюдал за списками данных, которые струились одновременно на пяти экранах. «Мышиные» клики слились в единый ритм.
— Очень много совпадений, — констатировал Килрой. — Это часть генома
Майкл нахмурился.
— Допустим. Но что общего у пшеницы, крысиных гормонов и веществ для сворачивания крови?
В комнате воцарилось молчание. Джон смотрел на буквы. Точнее, мимо букв.
AGAACA. AGAACAA.
— Возможно, тут речь идет не о нуклеотидах, — напомнил Джек. — Вряд ли Альфа пытался рассказать нам о какой-то части генетического кода. Хотя кто его знает…
— Мы прослушали не все сообщение, — напомнил Томас. — Я предлагаю записать его полностью…
Взгляд Джона продолжал скользить по буквам. AGAACA. AGAACAA.
A-G-A-A-C-A.
Конечно, придурок! Аккорды!
— Да, — спокойно согласился Джон. — Давайте прослушаем все сообщение и запишем его буквами. И еще мне понадобится…
Взглянув на недоумевающие лица «близнецов», он бесстрастно добавил:
— Доктор Кляйнман, пусть мне принесут гитару.
Джон понимал, насколько нелепым было его требование. Дайте мне гитару! Откуда здесь ей взяться?! На секретной базе по клонированию, защищенной кодом «Фантом», что бы это там ни означало! Но Кляйнман кивнул и торопливо вышел из комнаты. Пока он отсутствовал, Килрой 2.0 прокрутил сообщение, и Майкл с Джеем провели совместную дешифровку. Когда они закончили записывать строки кода, Кляйнман вернулся. За ним следовал Хилл. Его темные глаза излучали арктический холод.
Когда генерал вошел в комнату и Джон увидел в его руках футляр с акустической гитарой, он едва не рассмеялся. Что это? Обычное хобби у людей с томагавками? Интересно, что он играет на ней? «Армия прет на восток»? Хилл прищурился и сердито посмотрел на Джона. Казалось, он читал его мысли.
— Извините, — подавив неуместный смешок, произнес Джон. — Я просто не ожидал…
Хилл прошел мимо Кляйнмана и опустил футляр на круглый столик. Метнув ухмылку в направлении Джона, он открыл крышку, и глаза клона расширились. Дека была сделана из ели — ситхинской ели, лучшей из возможных. Темно-коричневая по краям, она меняла цвет до теплого золота в центре. На головке грифа между колками виднелась надпись — «С. F. Martin & Со». Чуть ниже располагался перламутровый логотип крысы и буквы «G.О.W.R.». Золоченые колки блестели в солнечном свете, проникавшем через стеклянную крышу.
— Это «Мартин»! — с благоговением прошептал Джон.
Его взгляд перешел от шестиструнной гитары к генералу, затем обратно. Сияющие инкрустированные буквы на грифе составляли слово «вокальная». Джон
— Как вам удалось достать такое сокровище?
— Ограниченная партия, — ответил Хилл.
— Да, я знаю, — сказал Джон. — Бразильская компания «Лонни Дониган». Они сделали только семьдесят пять штук.
Он не мог отвести взгляд от гитары. «Мартин»! Однажды ему посчастливилось поиграть на одной из них в музыкальном магазине, и то лишь минуту. Он был слишком беден, чтобы позволить себе такую роскошь. Джон присвистнул в изумлении.
— Мать родная! Это сколько же баксов вы отдали? Штук семь или восемь?
— Почти девять.
Джек возмущенно вздохнул.
— Девять тысяч долларов? За какую-то гитару?
— Ограниченная партия от «Лонни Дониган», — повторил Джон. — Какое чудо! Красавица!
Он потянулся к гитаре. Прежде чем вынуть ее из футляра, он посмотрел на генерала.
— Я буду осторожен.
— Надеюсь на это.
Джон сел на диван и опустил гитару на колено. Она ласкала руки. Она была правильной, если только это слово могло описать его чувства. Джон взял ми-аккорд в первой позиции и усмехнулся. Гитара оказалась идеально настроенной. Звук был богатым и теплым… светло-коричневым. Джон взглянул на лист бумаги, лежавший на столе, и начал перебирать струны пальцами.
A-G-A-A-C-A. A-G-A-A-C-A. A-G-A-A-C-A-A.
— Ну? — спросил он. — Это напоминает вам что-то?
— Ответ отрицательный, — ответил доктор Майк.
Джон снова сыграл последовательность аккордов и посмотрел на «близнецов», ожидая их реакции.
— Я тоже не имею ни малейшего понятия.
Он повторил последовательность еще один раз. И еще. Никакого результата.
— А ты можешь играть по-другому? — спросил Джек, откинувшись на подушки. — Не так, как сейчас. В ином ритме. Ты играешь аккорды равномерно. Бам-бам-бам-бам. А ты сыграй иначе. Бам-бам-бам… бам-бам… бам-бам. Что-то типа этого. Уловил мою мысль?
— Сейчас попробую.
Какая глупость. То, что Джек предлагал ему, не очень отличалось от азбуки Морзе.
— Меняй темп, чтобы звучало как музыкальная тема.
— Похоже на правильную интонацию слов, когда подчеркиваешь нужный слог, — подсказал морпех.
Джон сыграл первую строку аккордов в том ритме, который предложил Джек. А-G, A-А, С-A. Мелодия показалась ему смутно знакомой. Он посмотрел на «близнецов» и увидел на их лицах намеки на узнавание. Майкл и отец Томас закивали головами. Он что-то нащупал.
— Вы слышите? — спросил их Джон. — Я почти попал. Мелодия уже щекочет мозг.
— Да уж, — ответил Майкл. — Звучит зловеще. Сыграй еще разок.
Пальцы Джона скользили по грифу «Мартина». Он вновь сыграл аккорды в том же ритме. Тема действительно была зловещей. Мелодия походила на погребальную песнь: она начиналась с нейтрального «А», погружалась в мрачный «G» и снова возвращалась к «А», затем поднималась к горьковато-сладкому «С» и вновь падала к «А».