Седьмой сын
Шрифт:
Однако радоваться было рано, ибо преподобного Троуэра окружали враги цивилизации куда более опасные, нежели варвары-краснокожие, и общее положение дел выглядело вовсе не так благостно, как в ту минуту, когда Лолла-Воссики впервые надел одежду белого человека. Светлый, чудесный день омрачало отсутствие среди работающих Элвина Миллера. И жена его уже не могла найти оправданий. Сначала он ездил по округе, подыскивая подходящий камень для мельничного круга, затем отдыхал один день – это его право, – но сегодня он обязан был прийти.
– Надеюсь,
Губы Веры поджались:
– Когда я говорю, что он не придет, преподобный Троуэр, это вовсе не означает, что он не может прийти.
Ее слова только подтвердили зародившиеся в душе священника подозрения.
– Может, я чем-то обидел его ненароком?
Вера вздохнула и кинула взгляд в сторону столбов и балок, которые вскоре превратятся в новую молельню:
– Да нет, сэр, вы его не обидели, против вас он, как говорится, ничего не имеет… – Глаза ее настороженно сверкнули. – Это еще что такое?
У здания собралась небольшая кучка мужчин, привязывающих веревки к северной оконечности огромной кровельной балки, которая должна была послужить коньком церковной крыши. Поднять такую громаду – дело не из легких, к тому же работникам мешали мальчишки, путающиеся под ногами и возящиеся друг с другом в дорожной пыли. Именно эта возня и привлекла внимание Веры.
– Эл! – выкрикнула она. – Элвин-младший, а ну-ка немедленно отпусти его!
Она сделала пару угрожающих шагов к огромному облаку пыли, поднятому двумя шестилетними сорванцами.
Однако преподобный Троуэр не позволил разговору так легко закончиться.
– Госпожа Вера, – резко произнес он. – Элвин Мельник был первым поселенцем в этих местах, люди ценят и уважают его. Если по какой-то причине он настроился против меня, это может сильно навредить моим проповедям. По крайней мере хоть намекните мне, что я должен сделать, чтобы оправдаться перед ним.
Вера заглянула ему в глаза, как будто прикидывая, выдержит ли он, если она скажет правду.
– Все дело в вашей глупой проповеди, сэр, – сказала она.
– Глупой?!
– Ну, вы же не могли знать, вы приехали из Англии и…
– Из Шотландии, госпожа Вера.
– Получили образование в школах, в которых понятия не имеют…
– Я учился в Эдинбургском университете! Конечно, все постичь невозможно, но…
– О заговорах, заклинаниях, чарах, приворотах и прочем.
– Зато я знаю, что объявлять во всеуслышание об использовании этих темных, невидимых сил – значит оскорблять земли, повинующиеся лорду-протектору, госпожа Вера, хотя в своем милосердии он просто не заметит тех людей, которые…
– Вот-вот, о чем я и говорила, – торжествующе махнула рукой она. – Этому вас в университете точно не учили, я права? Но мы здесь так живем, и обзывать это предрассудками…
– Я использовал слово «истерия»…
– Бесполезно, поскольку заговоры все равно существуют.
– Это вы верите в их существование, – терпеливо объяснил Троуэр. – Но все в нашем мире есть либо наука,
По выражению ее лица Троуэр понял, что отповедь не возымела ровно никакого эффекта.
– Наука… – фыркнула Вера. – Шишки на голове щупать – это, что ль, наука?
Ему показалось, что женщина даже не особо старалась скрыть свое презрение.
– Френология – наука новая, только-только вышедшая из колыбели, – холодно отчеканил он, – в ней много прорех, однако я ищу и наверняка открою…
Она рассмеялась – девчоночьим смехом, никто бы не сказал, что эта женщина выносила и родила четырнадцать детей.
– Вы меня извините, преподобный Троуэр, но я вспомнила… Мера тогда обозвал эту науку «мозгоходством» и добавил, что в наших краях вам ничего не светит.
«Вот уж воистину», – подумал про себя преподобный Троуэр, однако ему хватило ума не высказывать свою мысль вслух.
– Госпожа Вера, я прочитал ту проповедь, чтобы объяснить людям, что в сегодняшнем мире главенствует ученая, высшая мысль, так что мы можем наконец расстаться с древними заблуждениями, которые сковывали нас по рукам и ногам…
Бесполезно. Ее терпение истощилось.
– Прошу прощения, преподобный отец, но если я сейчас не вмешаюсь и не заберу Элвина оттуда, его точно прихлопнет каким-нибудь бревном.
И она ушла, дабы пасть на головы шестилетнего Элвина и трехлетнего Кэлвина, аки возмездие Господне. В искусстве устраивать головомойку Вере не было равных. Ее брань разносилась по всему лугу.
«Какое невежество! – воскликнул про себя Троуэр. – Я нужен, нужен здесь – и не только как волеизъявитель Господа Бога среди язычников, но и как человек ученый, очутившийся посреди склонных к предрассудкам глупцов. Кто-то шепчет проклятие, затем, шесть месяцев спустя, с человеком, которого сглазили, обязательно происходит что-то скверное – и это естественно: как минимум два раза в год в каждый дом приходит какое-нибудь несчастье. А эти люди делают вывод, что сглаз действует. Post hoc, ergo propter hoc» 4 .
Note4
после этого, следовательно, вследствие этого (лат.)
В Британии студенты еще в самом начале университетского образования учились разоблачать столь примитивные логические ошибки. Здесь же это был способ жизни. Лорд-Протектор был абсолютно прав, когда запретил практиковать в Британии всяческие магические искусства, хотя Троуэр предпочел бы, чтобы свой приказ Протектор обосновал тем, что волшебство есть просто глупость, а не ересь. Стоило объявить, что магия – это опасная ересь, как уважение к колдунам повысилось, и это означало, что магов не презирают, а боятся.